Ага!! - сказал профессор Милграм и добавил еще 300 вольт.

Профессор Милграм был занят крайне интересным делом: он экспериментировал над экспериментирующими. Не очень честно, да, но очень продуктивно. Профессор Милграм, царствие ему небесное, вообще ничего не любил на свете так сильно, как хороший социологический опыт. На этот раз профессор собрал группу высоколобых йельских студентов и дал каждому по красной кнопке. Вот, - сказал профессор Милграм, зверски ухмыляясь, - перед вам за стеклом сидят люди, живые. Я даю им задания, настоящие. А вы следите, как они эти задания выполняют, внимательно. И как только они делают ошибку - ШАРАХ! - 300 вольт. Сердце плачет, да, но так надо, наука, все такое, на нас вся страна смотрит, мужайтесь. И студенты начали мужаться. А сидевшие за стеклом актеры тихо радовались, делая ошибку за ошибкой, потому что им было совсем не больно.

Они были назначены наблюдать за студентами с красными кнопками: а и долго ли те будут готовы слушать пронзительные крики и видеть слезы на глазах? Оказалось, долго. Всего 40 % истязателей отказались продолжать эксперимент. Остальные довели дело до конца.

Ага!! - сказал профессор Милграм и окончательно потерял веру в человечество.

За стеклом сидят они, не то актеры, не то полуактеры, не то часть из них актеры, а часть нет, - многочисленные суды, связанные с аналогичными играми на Западе (будет про это дальше), показали, что возможны все варианты. Перед стеклом стоим мы, с красными телефонными кнопками. Звоним, голосуем: кто уйдет, кто останется. Кому будет больно, кому приятно. 40 % из нас уже давно от всего отказались. Остальные 60 % выберут победителя. Процесс окончится, уйдет спать довольный профессор Милграм, хомячков распустят по домам. Хомячкам надо будет жить дальше. И вот как именно им жить дальше - это и есть самая интересная часть шоу. Если вообще жить. А то, как показывает история, всякое бывает.

Три года назад в Швеции прошел самый первый Survivor. Страна истекала слюной и состраданием, пока двенадцать участников на необитаемом острове добывали себе протеин из крыс и червей. Раз в положенное время участники голосовали за пошел на хер одного из выживальцев. В некоторый момент пошел на хер участник по имени Синиса Савия. Через две недели Савия покончил с собой.

К тому моменту шоу - запланированное не в полупрямом эфире, как наш балаганчик, а в нормальной записи, - еще даже не вышло на экраны. Савия не выдержал ожидания своего позора. Ой! - сказал профессор Милграм, - но было поздно.

Ай! Нет! Ай! Не бейте меня! - я совсем не хочу сказать, что все умрут, никто не умрет, не дай бог, совсем никто, пожалуйста, успокойтесь, позовите охрану! - нет, нет, они бессмертны, они бессмертны, что? - Жанна бессмертна, да, да, Жанна особенно бессмертна, бессмертнее всех, где же эта чертова охрана? - ай, ай, зачем же по голове, да я тебя сейчас самого в порошок, в порошок, да я... не надо мне врача, дверь заприте.

У наших хомячков все будет хорошо, конечно. Вон Саша с Машей воссоединились - ай, молодцы! Вот Толя с Олей поцеловались - ай, молодцы! Вот режиссер держится за сердце, но продолжает орать и слюной брызгать - ай, молодец! Все нам будет хорошо, все. Квартира будет, слава будет, счастливая жизнь будет. А как же? Вот и профессор Милграм так говорит.

Правда, немножко менее счастливая, чем у победителей аналогичных шоу в большом мире. В большом мире, знаете, дают большие подарки. Я уж не говорю - мультимиллионера в мужья, нет, но хоть, знаете, 500 000 долларов победителю. Или 1 000 000. Или даже не долларов, а фунтов. Но не московскую квартиру - это мы понимаем, да? И не только победителю - второму-третьему местам обычно тоже перепадает чего, тыщ там по 10-20, а остальным - ну, там, кругосветное путешествие, машинка там, что-нибудь приятное. Зря, что ли, человек три месяца перед камерой какал и подтирался пальмовыми листьями? Нет, не зря, заслужил, получай именной приватный инкрустированный унитаз ("и гусенка!" - добавил бы Гаргантюа, но мы люди приличные). Можешь, кстати, сделать с этим унитазом какой жест красивый - пожертвовать его, например, в детский дом или в туалет на Курском вокзале, - любовь народа к тебе вообще станет такой огромной - не усидеть. Вон Крэг Филлипс выиграл в Big Brother свои 70 000 паундов и пожертвовал тут же другу на операцию - страна рыдала, друг чуть не умер от нежности, еле спасли. У нас ничего такого не дают, что пожертвовать можно, разве что квартиру передать в пользование КПРФ, предварительно начинив ее гексогеном, - ох, ну что за люди, опять бить меня...

А потом, когда деньги премиальные потрачены, таблетки подъедены, марки тоже наклеены, - что потом? А потом есть три аспекта существования. Есть простая человеческая жизнь, от которой еще никому увильнуть не приходилось, будь ты хоть черным победителем "Большого брата" 72 лет отроду, - та жизнь, в которой мы все болеем, умираем, рожаем, плачем, любим, помним, скорбим. В этой жизни у выброшенной из американского "Большого брата" Шерил через три дня после возвращения домой диагностировали рак груди. Есть жизнь карьерная - че делать, что будет, чем сердце успокоится? В этой жизни смугленькая Джерри Манти из Survivor снялась для австралийского "Плейбоя". И есть жизнь, намертво связанная с этим твоим телевизионным прошлым, с большим ли братом, маленьким ли островом, и в этой жизни не заречься ни от сумы, ни от тюрьмы, ни от позора, ни от потери работы - вон уволили же британскую учительницу Лизу Эллис за то, что она вытворяла в этом ихнем бигбразере. Конечно, ходила голой, ужас, дети такого не переживут. А давайте проверим! - сказал профессор Милграм, - да кто ж его слушает.

В человеческой этой жизни номер один все, как ни странно, происходит у бывших хомячков совсем как у человеков. Хотя, казалось бы, их так тестируют перед шоу, так тестируют, что они должны быть - ангелы, и жизнь у них потом - ангельская. Но вот Джерри Хатч осужден за издевательства над маленьким сыном и сел, вот Рик Роквелл, оказывается, имел запрет приближаться к собственной бывшей жене "за проявления жестокости" - а телевизионщики и не знали, вот Джастин Себик в эфире "Большого брата" набросился на товарища по клетке, приставил ему нож к горлу и орал: "Я ттте щас горло перережу!! Это тебя рассердит? А? Рассердит???" Тестировавшие его психологи в это время обливались холодным потом и молились, а организаторы передачи в ужасе орали на ответственных за набор участников, не заметивших, что у Себика пять судимостей за вооруженные и невооруженные нападения. Тестирование, тестирование... Хорошая вещь! - сказал бы профессор Милграм, и за это мы добавили бы ему еще 300 вольт.

В жизни нечеловеческой, то есть карьерной, тоже все по-разному получается, кого вон уволят, кому, наоборот, слава эта и известность дает толчок - адвокатам, например, хорошо, опыт показывает, один такой занял третье место в Survivor, зарекомендовал себя, соответственно, как крутой чувак - клиент идет волной, особенно женщины, особенно женщины. А вообще мало кто возвращается к прежним занятиям - public figures, господи прости, все их хотят, по крайней мере - первое время, морды-то народу знакомые, большая экономия на раскрутке, пиаре, плюс люди неопытные, в шоу-бизнесе, я имею в виду, работать с ними легко - хороший, короче, вариант. Брайана Даулинга прибрало MTV. Бриттани Петрос открывала Большую Рождественскую Елку в Лондоне два, что ли, года назад (она хорошенькая была очень, Бриттани), маркетолога Эндрю Дэвидсона неясно зачем пригласили на мелкую роль в опере "Аида" в Альберт-Холле - а? что? - клянусь, пригласили. Не спрашивайте меня. Пригласили - и все. Мерзкий, мерзкий Ник Бейтман, которого сокамерники или как их там называли "мерзким, мерзким Ником Бейтманом", получил 70 000 фунтов от The Sun за правду о себе, плюс заказы на роли в рекламе каких-то мерзких, мерзких напитков, плюс еще книжку издал: "Справочник Мерзкого, Мерзкого Ника: Как Стать Настоящим Гадом". Ничего, расходится книжка, чувствуется неуверенность народа в собственных силах.

А иногда такое изобретут ради превращения паблисити в просперити, что восхищаешься и дни считаешь: вау, когда ж это все навернется? Вот Нина Зани, девочка такая милая, ее из какого-то Бигбразера первой выкинули, хотя она и пощеголяла там попой в розовых трусиках, что-то такое. Так она заявила по выходе "из": открою собственную фирму по производству белья и буду розовые трусики производить! Умилительно - нет слов. Как Жванецкий говорил - сами производим, и сами же все это и потребляем.

Но самая прекрасная история - это, конечно, про Даррена Рамзи, прозванного "куриным папой" за нежную дружбу с курами на бигбразеровской фермочке. Так он теперь рекламирует куриный соус. Позвать его надо к нам. Пусть рекламирует пельмени "Три поросенка", этакий любитель черного юмора.

А уж в совсем нечеловеческой - то есть связанной с передачей, отыгранной уже, но все еще живущей в сердцах бывших участников, - у хомячков все совсем страшно. Весело, но страшно. Потому что - в первую очередь - они делятся на "победителей" и "изгнанников", даже термин такой ввели: castoff - тот, кого не пощадила страшная длань голосования. И так их в прессе и называют потом - изгнанник такой-то. И с этим еще надо как-то жить. И живут, да, - выйдя наружу - будучи изгнанными наружу? - бывшие хомячки любят: 1) выкладывать всю подноготную о тех, кто остался в лавочке; 2) рассказывать, как они сохранят нежную дружбу с теми, кто вылетел раньше, - хоть они, гады, и успели нас обделать с ног до головы, пока мы еще оставались в лавочке; 3) судиться друг с другом; 4) судиться с телекомпанией - им не дали достаточно риса, у них на кухне протекал газ, их не предупредили, что везде будут камеры, им дали читать контракт вверх ногами, к ним подселили 11 уродов, да что же это делается, а??? 4) утверждать, что голосование было подстроено, что против них заговор, что их специально вышвырнули, дабы обеспечить победу старику - негру - еврею - лесбиянке - обезьянке - еще какому меньшинству, способному поднять рейтинг телекомпании в целом и проголосовать за нее где-нибудь в частности. Это так неартисты поражаются тому, что половина оказалась артистами, ну, как в камере, кто поопытней, те всегда знают, что один - подсадной, а кто зеленый, того и по почкам обычно. А как же. Но здесь цивилизованное, да, общество, никаких почек, а все это, по возможности, судом, судом, судом - и я поражаюсь, как им еще не пришло в голову подать в суд на светлой памяти профессора Милграма, сволочь такую, садиста, первый все придумал, уж мы-то знаем.

Жанна-ванна, Оля-Толя, Саша-Маша-вышел вон - у нас, конечно, все будет, попроще, понемудренее: во-первых, и ставки-то не так уж высоки, во вторых, простите, не кандидаты наук сидят, как бывало в бигбразере, не адвокаты, не врачи, даже не официантки, да, - ну какие суды, какие клиенты, какое что? Повыглядывает нам Оля из душа со словами "У женщин свои секреты!", Марго порекламирует эпиляторы в метро, Жанна появится на обложке "Психиатрического вестника" - эх. Вон Саша уже три дня на воле (А он такой зайчик, Сашечка! - говорят на форуме) - а MTV все не телится. Ой, ну че это они, а? Они че, дураки што ль?

Так или иначе, пока что шоу продолжается, у нас есть еще недели три, вон Толя улыбается, вон Жанна - смотри! смотри! ой, ест чего-то и лапками придерживает, ути-пути!, вон Марго, кажется, перестала страдать и заскучала... Эх, детки, - сказал профессор Милграм и добавил еще 300 вольт.

Тысяча и одно "реальное шоу" (итоги конкурса Сергея Кузнецова "Изба-писальня")