На арену борьбы за НТВ вышел новый борец. Тяжеловес. И Коху, и Йордану, и Кулистикову, уже было усевшимся на жердочку власти в телекомпании, придется еще изрядно поволноваться. Тед Тернер покупает у Владимира Гусинского 25 % акций НТВ. Вряд ли Тернер платит 226 миллионов долларов только за место в ряду наблюдателей за "процессом". Как минимум можно констатировать, что ситуацию с телекомпанией будет определять уже не междусобойчик, а международное частное право. Американский телемагнат может оказаться тем самым лесником, который пришел и разогнал всех, кто вел бой за его избушку. Дело здесь не в весомости его пакета акций (хотя и это есть), а в безусловном авторитете Тернера. Для Запада он может стать индикатором уровня реальных свобод, реального права в Российской Федерации. Впрочем, не исключено, что появление нового собственника НТВ даст и президенту, и "Газпрому" шанс выйти из скандальной ситуации с худо-бедно сохраненными лицами.

А пока НТВ продолжает оставаться нервом российского общества. Госдума отказалась уделить свое время НТВ. "Яблоко", СПС и ОВР, проголосовавшие за включение в повестку дня вопроса об НТВ, оказались в меньшинстве против КПРФ, ЛДПР, аграриев и "Единства", подтвердивших репутацию "комендантского взвода" Кремля. Зато в тот же день без проблем прошло второе чтение законопроекта о чрезвычайном положении. Из которого ясно вытекает, как власть собирается в будущем вразумлять всех, кто с ней не согласен. Удивили сенаторы. Уж эти-то по определению должны были помалкивать. Нет: 41 член Совета Федерации высказался за обсуждение проблемы НТВ, и лишь 57 остались верны уставным требованиям обновленной верхней палаты. Примечательный расклад. Дающий основания для робкого оптимизма - а вдруг Совфед нечто большее, чем просто перчатка на руке президента.

Михаил Горбачев выступил в непривычной для себя роли оппозиционера, объявив на весь мир (такова уж аудитория у бывшего президента СССР) об угрозе свободе слова в путинской России. А вот Борис Ельцин безмолвствует. Видимо, он окончательно вошел в роль пенсионера, и для него ссориться со своим выдвиженцем - это признать собственную ошибку.

Молчание становится громогласной формой капитуляции. А молчат нынче многие. И даже те, кто так любил красоваться на баррикадах демократии в недавнем прошлом. Молчание как форма присяги президенту. Заверение в лояльности и преданности. Позорное молчание Чубайса и Гайдара, соглашательская позиция Немцова окончательно дискредитируют бывших лидеров демократической общественности.

Пока власть думает, как бы обтяпать все без шума и пыли. Но когда по коридорам Останкина побегут люди в масках с автоматами наперевес, станет ясно, что в Россию пришла диктатура. Та самая диктатура закона.