Власть приспосабливает суд присяжных к своей вертикали, но процесс дает сбои: примером тому "бунт" присяжных на суде по делу об убийстве Анны Политковской. Насколько эффективен суд присяжных в России сегодня? Говорят видные отечественные юристы: Генри Резник, Тамара Морщакова, Сергей Пашин, Юрий Шмидт и другие.

Юрий Шмидт, адвокат:

Я в принципе сторонник суда присяжных. Но убежден, что здесь требуются определенные законодательные изменения, практические шаги, чтобы этот суд работал более эффективно. Я за то, чтобы компетенция суда присяжных была расширена, чтобы охват дел был больше. Я за то, чтобы шире практиковались процедуры, аналогичные американской plea bargaining – сделке о признании, которая помогает решать дела, подсудные суду присяжных, в упрощенном порядке. У нас ввели похожую процедуру на другую категорию дел. Я считаю, что нужно ее распространить и на дела, которые рассматриваются в суде присяжных.

Во-вторых, нынешняя система отбора присяжных очень непрозрачна - начиная с так называемой случайной выборки через компьютер. Она должна быть проверяема и подконтрольна. Должна быть иная система охраны присяжных. Должна быть система их изоляции. Потому что когда им говорят: "Не читайте газеты, не слушайте "Эхо Москвы", не смотрите телевидение", – это жалкие слова. Понятно, что люди свой привычный образ жизни менять не будут. А вообще, если взять известные мне дела, рассмотренные с участием суда присяжных, конечно, было несколько таких, которые я назвал бы проигрышем справедливости. Но, наверное, в любом случае это выигрыш закона.

Я думаю, что в России ведется борьба с судом присяжных. Во всяком случае, в выступлениях определенного количества политиков определенного качества часто звучит критика по адресу суда присяжных. Причем критика недоброжелательная. Я тоже только что критиковал наш суд присяжных, но с той позиции, что нужно улучшать работу этого института, а не прекращать его действие.

Павел Астахов, адвокат:

В России суд присяжных - это достаточно эффективный инструмент. Это как раз то, что нам было необходимо. Мы за него очень долго боролись, поэтому сдавать позиции нельзя ни в коем случае. Все разговоры и спекуляции по поводу того, что там сидят непрофессионалы и на них можно влиять, – это все глупости на самом деле. Потому что подкупить всех присяжных невозможно, запугать тоже невозможно. Эта система показала себя очень действенной еще в начале становления современных судебных институтов в России в конце XIX века. Я считаю, что для России она оптимальна.

Конечно, "чудеса" всякие случаются. И в Америке пытаются влиять на присяжных и подкупать их - достаточно вспомнить дело Аль Капоне. И тем не менее, если взять общую статистику (к сожалению, ее никто не ведет), суд гораздо чаще пытаются подкупать, когда это один судья или даже трое. Факт попытки подкупа присяжных в деле Френкеля, между прочим, выявился. Мы о нем знаем, мы о нем говорим. А про подкупы судей мы только слышали, но точно не знаем.

Генри Резник, адвокат:

Эффективность суда присяжных я оцениваю как высокую. Это, так сказать, не просто суд, а "рассуд". Только в суде присяжных человек, который отстаивает свою невиновность, может получить оправдательный вердикт. Но мы повторяем то, что произошло при царе-батюшке, когда из ведения суда присяжных были изъяты политические дела. Есть еще такая проблема, как введение суда присяжных в Чечне и Ингушетии. Там колоссальные сложности, связанные со спецификой Кавказа, с его традициями. А что касается остальной России, я полагаю, что расширять надо юрисдикцию суда присяжных, а не сужать ее.

Дмитрий Аграновский, адвокат:

В России суд присяжных очень эффективен. Потому что, во-первых, он гораздо справедливее, чем судебная система в целом, потому что присяжные подходят к каждому делу внимательно и индивидуально. Во-вторых, он оказывает очень большое влияние на строительства у нас правового государства и гражданского общества. Как это ни высокопарно звучит, это чистая правда. И в-третьих, он настолько эффективен, что с ним, на мой взгляд, ведется бескомпромиссная борьба. Это видно на примере дела Аракчеева. Сейчас готовятся поправки, чтобы отменить суды присяжных еще для определенных категорий. Но это, на мой взгляд, как раз показывает его эффективность.

В обычном процессе сегодня, к сожалению, вес адвоката в России гораздо меньше, чем в любой другой стране "большой восьмерки". А в суде присяжных вес адвоката гораздо выше, чем в обычном суде. Прокуроры любят утверждать, что адвокат может присяжных "переговорить". Так вы тоже, тренируйтесь перед зеркалом, произносите речи - и "переговорите" любого адвоката. В суде присяжных гораздо лучше обеспечивается состязательность процесса. Я считаю, что борьба за этот институт – дело каждого человека, который хочет видеть нашу страну демократической, правовым государством, развитым и цивилизованным.

Каринна Москаленко, адвокат, руководитель Центра содействия международной защите:

Эффективность суда присяжных я оцениваю очень высоко. Даже в тех случаях, когда вынесенные присяжными вердикты критикуются как необоснованные и я близка к тому, чтобы согласиться с этими обвинениями, я все равно исхожу из того, что суд присяжных – это лучшее из того, что нам дано сейчас. Ни одна модель суда не является идеальной, но это максимально справедливая форма. И это было всегда мне ясно по многим делам. Я бы хотела упомянуть Игоря Поддубного, который был оправдан в Мосгорсуде только благодаря принципиальности присяжных. Я считаю, когда мы недооцениваем свое гражданское общество, мы совершаем ошибку.

Присяжные - зрелые люди. Они все разные, конечно. И судья каждый раз их предупреждает: "Вы не являетесь судьями права, вы являетесь судьями факта. Только ваша мудрость, ваш житейский опыт, ваша справедливость будут вам подмогой в решении этого вопроса. Ваша абсолютная равноудаленность от обеих сторон..."

Присяжный по делу Анны Политковской Евгений Колесов - обыкновенный наш с вами согражданин, обычный человек. Когда я слушала его речь, конечно, он был взволнован. Но он спокойно и уверенно говорил о своем гражданском долге. И я думаю, что этот случай поможет следующим группам присяжных по разным делам осознавать свою роль и свое значение в деле свершения правосудия.

Пусть они вершат правосудие. Потому что профессиональные судьи должны быть от этого отделены. Они должны обеспечивать условия проведения процесса, соблюдать все требования, обеспечивающие справедливое судебное разбирательство. Вот за чем они должны следить - чтобы дать сторонам возможность полнее раскрыть свои позиции. А решать должны, с моей точки зрения, непрофессиональные судьи. И этот случай, мне кажется, доказывает это.

Я не думаю, что в России с институтом суда присяжных ведется борьба, - но противодействие есть. Уже из того, как мало дел рассматривается судом присяжных, видно, что этот институт не пользуется любовью и доверием власти. Власть хотела бы, чтобы большинство дел решали профессиональные судьи, - вот они и решают. Но я многие свои дела представляю на суде присяжных. И мне кажется, что в этом случае результаты намного справедливее.

Суд присяжных не идеален. Есть много различных проблем - когда кто-то что-то недопонял либо стороны не сумели представить свои позиции. Но в целом это самый пока справедливый институт. Ничего справедливее нет.

Тамара Морщакова, судья Конституционного суда России в отставке:

Эффективность – это то, что меряется статистикой. А суд по каждому конкретному делу – это вещь совершенно индивидуальная. Рассчитан суд присяжных на то, что каждый, кто обвиняется органами прокуратуры перед судом, может обратиться к форуму общественности. Те, кто представляет обвинение, борются за него самыми разными способами и нередко бывают необъективными. А присяжные позволяют суду быть объективным. Они не действуют в системе правоохранительных органов, представляющих обвинение. Они не включены в общую систему, которая в определенном смысле искажает необходимые представления и судейского корпуса, и прокурорского корпуса, иногда и корпуса защитников. Они не подвержены профессиональной деформации. И на них труднее повлиять, чем на профессионального судью.

Многие обвиняемые сами хотят, чтобы дело рассматривалось с участием присяжных. Часто забывается, что если человек не хочет предстать перед судом присяжных, он и не будет им судим. Только если он считает, что особенной вины за ним нет, а присяжные могут во всем объективно разобраться, - только тогда он выбирает вариант с присяжными.

Правила работы этого суда на практике искажаются, и искажает их государство. Почему – это другой вопрос. Я думаю, потому, что работать как следует органы прокуратуры и те органы, которые проводят расследование преступления, у нас до сих пор не могут. Или не хотят. Потому что работать хорошо – это трудно. А обвинить кого-то без достаточных доказательств легко. Тем, кто представляет суду необоснованные обвинения, суд присяжных неинтересен, не нужен и вреден.

Это очень эффективный институт. Он не позволяет так часто осуждать невиновных, как это делает профессиональный суд. В профессиональном суде оправдательных приговоров у нас 0,4 – 0,6 процента. А в суде присяжных – 20 процентов. И это гарантия для тех, кто оказывается на скамье подсудимых.

Профессиональный суд или суд присяжных? Конечно, суд присяжных. Он более эффективен, несмотря на все искажения в его деятельности, связанные с тем, что прокуратура на присяжных давит, ФСБ присяжных подслушивает в совещательной комнате и по одному их выбивает, как снайперы на линии фронта, пытаясь надавить на них, причинить им вред.

Конечно, еще плохо с подбором присяжных. По известным делам против наших "новых шпионов" скамья присяжных состояла из людей, зависимых от тайных служб. Искажения есть. Неэффективность есть. Но это когда государство и его представители нарушают закон, требующий, чтобы на присяжных не давили, не угрожали им и не заставляли принимать решение, которое не соответствует их убеждениям.

Сергей Пашин, судья Мосгорсуда в отставке:

Эффективность суда присяжных проявляется пока слабо, но определенно. Качество следствия по этим делам выше, чем по обычным делам. Но проблема в том, что присяжные разбирают очень мало дел - в отношении примерно 1200 подсудимых в год. Поэтому, к сожалению, общее влияние судов присяжных на всю систему довольно слабое.

Кроме того, система научилась обманывать присяжных и отторгать этот институт. Противодействие этому институту началось с самого зарождения суда присяжных в 1993 году. И с тех пор оно постоянно усиливалось. Все время совершенствовались методы утилизации суда присяжных системой, появилось оперативное сопровождение процессов. Появилась своеобразная практика Верховного суда: считается допустимым многократно отменять оправдательные вердикты присяжных, что не практикуется в западных странах. Словом, реформы и контрреформы в России всегда шли рука об руку. Такое уже было во времена Александра II.

Я уповаю на активность самих присяжных, которые уже начали кое-где создавать клубы присяжных и вступать в диалог с судами и судьями. А еще есть надежда на здравый смысл Общественной палаты. Полагаю, что суд присяжных должен распространяться на новые категории уголовных дел, а в перспективе и на гражданские дела.