Первой ночью могильщик, фонарь засветив,
Соблазнял гинеей плутов,
Намекнув им, что с этой золотою монетой
Мистер Джозеф расстаться готов.

Но их воля тверда, и невыгодна мзда,
И они в благородном пылу
К Вельзевулу ужо вместе с мистером Джо
Предложили убраться послу.

Роберт Саути. Предостережение хирурга. Перевод Аркадия Штернберга.

Любой правитель уверен, что отечественные смутьяны действуют по злокозненному наущению и, конечно же, на деньги заграничных врагов престола. Подозрительные московиты во всяком чужеземце видели прежде всего шпиона, нехристя и совратителя с пути истинного. Царя Петра Алексеевича народная молва самого записала в "немцы" - будто бы самодержца подменили во время путешествия по Европе.

Царь-реформатор не оставил после себя закона о престолонаследии. Трон передавался по ломаной линии; иностранные дипломаты в этот период и впрямь зачастую участвовали в дворцовых интригах. Екатерина I взошла на престол при поддержке голштинцев. Петр II - не без помощи австрийских денег. Датский резидент в Петербурге утверждал, что причастен к воцарению Анны Иоанновны. Шведские и французские дипломаты играли некоторую роль в приходе к власти Елизаветы Петровны. Как говорил Коровьев, "вопросы крови – самые сложные вопросы в мире". Все перечисленные монархи отличались ущербной легитимностью, а потому и зависели от соперничества держав. Впрочем, дипломаты имеют обыкновение преувеличивать свои заслуги.

Неодолимый ужас перед французской революцией превратил Екатерину II в яростную галлофобку и заставил ее всюду подозревать злоумышление и козни проклятых жакобенов. Всякое сообщение с Францией было строжайше воспрещено. Французам дозволялось оставаться на территории Российской империи лишь после того, как они давали клятвенную подписку, что не имеют ничего общего с парижскими извергами и осуждают их бесчинства. Журналист Николай Новиков подозревался в сношениях с заграничными мартинистами, розенкрейцерами и иллюминатами. Поначалу следствие никакого криминала не обнаружило. Однако спустя несколько лет дело Новикова приняло иной оборот.

В марте 1792 года в Стокгольме на маскараде в королевской опере был смертельно ранен король Швеции Густав III, замышлявший поход против революционной Франции. (Убийство Густава стало сюжетом оперы Верди "Бал-маскарад", но по цензурным соображениям действие пришлось перенести из Швеции в Америку, а монарха заменить губернатором графом Уорвиком.) Регентом при несовершеннолетнем наследнике, а затем и королем стал брат Густава III, глава шведских масонов герцог Зюдерманландский.

Мало того. За две недели до покушения на Густава в Вене неожиданно скончался император Леопольд II – старший брат королевы Франции Марии-Антуанетты и тоже страстный противник французской революции. Распространился слух, что император отравлен. В апреле из Европы пришло секретное донесение о том, что в Россию направляется французский тайный агент Бассевиль "со злым умыслом на здоровье Ее Величества".

При таких условиях трудно удержаться от арестов. Вряд ли можно счесть простым совпадением тот факт, что Екатерина распорядилась арестовать Новикова как раз тогда, когда в Петербурге и Митаве тщетно искали Бассевиля. Судить Новикова царица сочла неудобным, а посему, признав его виновным в тайных сношениях с иностранными супостатами и "уловлении в свою секту" наследника Павла Петровича, повелела заточить его в Шлиссельбургскую крепость без суда сроком на 15 лет.

Особенно много написано о роли английского посланника Чарльза Уитворта и его денег в заговоре против сына Екатерины - императора Павла I. По неотразимому красавцу сэру Чарльзу сохли светские львицы всей Европы. Он прибыл в Петербург в 1787 году, имел исключительный успех у петербургских дам и завел себе среди них cразу несколько пассий, одной из которых стала Ольга Жеребцова – сестра последнего фаворита императрицы Платона Зубова. Квартира Жеребцовой стала штабом заговора. Присутствовал на совещаниях и Уитворт, щедро "сыпавший гинеями" направо и налево. "Как джентльмен, - сообщает один автор, - Уитворт считал для себя неприличным пировать на счет мужа своей любовницы и сам за все расплачивался. Благодаря неиссякаемому кошельку благородного лорда по вечерам в доме на Английской набережной шампанское лилось рекой и гости наслаждались всеми затеями французской гастрономии".

Бесспорно, Англия была заинтересована в разрушении намечавшегося военно-политического союза Павла с Наполеоном. Но россказни про "неиссякаемый кошелек" Уитворта, из которого будто бы была выплачена премия цареубийцам, по мнению серьезных историков, не имеют под собой оснований. (По другой версии, деньги, два миллиона рублей, были получены Жеребцовой в Лондоне из английской казны для распределения среди заговорщиков, однако она решила их присвоить.) Граф Зубов сам был несметно богат, а заговорщики менее всего были наемными киллерами.

В России спокон веку свято верят в существование антироссийского заговора внешних врагов, использующих услуги изменников внутри страны. Но никогда обвинения в предательстве не обретали такого размаха и накала, как в годы Первой мировой войны. В августе 1914 года кампания в Восточной Пруссии, начавшаяся с убедительных побед русского оружия, закончилась окружением армии генерала Самсонова и самоубийством командующего. Шовинистический угар быстро выдохся и сменился поисками виновных. После осуждения военного министра Сухомлинова, волны шпиономании и "министерской чехарды" настал черед разоблачений верховной власти. По великосветским и политическим салонам, воинским частям и рабочим кружкам поползло страшное слово "измена". Говорили, почти не понижая голоса, будто из царскосельского будуара царицы чуть ли не в немецкий генеральный штаб протянут прямой телефонный провод, что Александра Федоровна – глава германофильской партии при дворе, что дворец кишит немецкими шпионами...

(Публика, разумеется, единодушно считала Александру Федоровну ярой немкой, однако это убеждение не имело под собой почвы. Внучка королевы Виктории, она получила английское воспитание, с мужем переписывалась по-английски, называли супруги друг друга в шутливую минуту английскими прозвищами Hubby и Wifey ("муженек" и "женушка"), их дети говорили между собой по-английски.)

Наконец, 1 ноября 1916 года лидер Прогрессивного блока Павел Милюков вслух произнес то, о чем шептались по углам. Это была его знаменитая думская речь с риторическим рефреном "что это – глупость или измена?" Сам оратор считал свою речь "штурмовым сигналом" к революции. Если прочесть ее сегодня, становится ясно: никаких реальных доказательств у Милюкова не было. И тем не менее речь построена так, что ответ напрашивается сам собой: не глупость, а именно измена.

Сговор имел место, но не там, где искал его Милюков: партнером немецкого генштаба стал вождь русских большевиков Ленин. Это, видимо, самая удачная сделка такого рода, по сей день не дающая покоя разнообразным авантюристам. Но после Людендорфа таких щедрых предложений уже не поступало. Интересная деталь: шеф ЦРУ Аллен Даллес, работавший в 1917 году третьим секретарем дипломатической миссии США в Берне, припомнил много позднее, как ему позвонил иностранец с характерным картавым говором и попросил о срочной встрече. Даллес торопился на теннис и предложил встретиться утром. Но наутро Ленин с соратниками сел в поезд и отправился в Петроград. Если Даллес ничего не путает, это означает, что большевистский лидер был готов поменять спонсора и вместо "похабного мира" с Германией продолжать войну в составе Антанты.

С тех пор советская власть и объясняла все свои большие и малые неудачи происками мировой буржуазии. Стоит ли удивляться, что и в украинском кризисе Москва ищет "руку ЦРУ".