25 лет назад в СССР происходили исторические события. Август 90-го - кульминация перестройки и гласности: законы о СМИ и о реабилитации жертв репрессий, возвращение гражданства изгнанникам. Почему демократические реформы не стали необратимыми? Повторит ли нынешняя РФ судьбу СССР? Об исторической логике реванша КГБ и дальнейших сценариях размышляют участники событий.

СЕРГЕЙ КОВАЛЕВ

В 1990 году - член Президиума Верховного Совета РСФСР, председатель парламентского Комитета по правам человека.

Двадцать пять лет назад было впечатление, что эволюция происходит исторически мгновенно, мы движемся в важном, новом и обнадеживающем направлении. Тогда уже намечалось разделение на СССР и Россию (хотя наш круг бывших диссидентов и новоиспеченных демократических политиков не придавал этому серьезного значения). Но сама атмосфера, внушающая даже не надежду, а уверенность, появилась еще в 1987 году, когда на экраны вышла знаменитая картина Абуладзе "Покаяние". Многие из нас - а я отлично помню реакцию покойной Ларисы Иосифовны Богораз - сказали "ну всё, возврата назад нет".

Это была коллективная ошибка, которую очень легко объяснить. Сейчас мы видим, что возврат назад есть, - и он происходит на наших глазах.

Для меня очень выразительное представление тогдашней атмосферы - выход на улицу от трехсот тысяч до полумиллиона москвичей в январе 1991 года, когда советские войска в Вильнюсе угрожали сейму и атаковали телевизионный центр, что привело к гибели четырнадцати человек. Ответ москвичей на это был решающим фактором в освобождении стран Балтии.

А через несколько лет, во время войны в Чечне, было много пикетов, была замечательная работа тогдашнего НТВ и других журналистов (именно благодаря замечательному закону о печати, гарантировавшему свободу слова и независимость прессы), но сотнями тысяч на улице даже и не пахло.

Что мы видим теперь? Массовая вспышка в декабре 2011 года, затем знаменитые события в мае 2012 года на подступах к Болотной. Это мощные вспышки, но на улицу выходили максимум сто тысяч человек, сразу записанных в пятую колонну. Их символику руководитель государства издевательски перепутал с презервативами, выступив в роли киплинговского удава Каа и назвав нас бандерлогами. Это отношение власти к своим гражданам, мощно поддержанное населением.

Возникает коренной вопрос: в чем дело? Что случилось с теми сотнями тысяч активных москвичей, которые выходили заступиться за далекую Литву, а теперь призывают громить близкую нам Украину? Серьезное историческое, политологическое разрешение этой проблемы - дело будущего, но я позволю себе высказать некоторую гипотезу.

Первое - это биологическая природа человека. Наши животные предки не выжили бы, если бы не научились делить мир на своих и чужих. Это фундаментальная причина того, что называется патриотизмом. С точки зрения власти уже нет просто неправых или заблуждающихся оппонентов, а есть пятая колонна, внедряемая из чужого мира. И люди это поддержали: не каждый из нас может преодолеть этот зов предков и жить в мире, где есть место справедливости.

Вторая причина. Доктор Геббельс был беспредельно циничный и мерзкий, но очень неглупый человек. Он сказал: "Дайте мне средства массовой информации и я любую нацию превращу в стадо свиней". То, что мы сегодня переживаем, - это массовый эксперимент, подтверждающий геббельсовскую идею. Здесь не требуется доказательств: включите телевизор и смотрите федеральные каналы. При этом, как мы читали у Чеслава Милоша, человеку трудно выделиться из стаи. Никто не обязан глубоко размышлять о перспективах демократии, люди думают о более простых вещах и смотрят этот ящик, единственная, сознательная и нескрываемая задача которого - забить им мозги.

В итоге мы вернулись не на двадцать пять лет назад, а гораздо дальше.

В сталинской конституции была знаменитая 125-я статья, которая всем скопом, очень лаконично, но перечисляла основные гражданские и политические права. В зоне прокурор объяснял нам, что не будет больше принимать жалоб и заявлений, опирающихся на конституцию. Он искренне и откровенно сказал: "Конституция писана не для вас, а для американских негров, чтобы они знали, как счастливо живется советским гражданам. Больше на Конституцию не ссылайтесь". С новой конституцией произошло то же самое, и я думаю, в этом наша коллективная вина. Истоки этой вины - первые послепутчевые времена, когда было сделано очень многое. Было создано правительство Гайдара, которое в меру сил и тогдашних условий сильно подвинуло страну к свободе, поскольку рынок - важное условие свободы. Это правительство занималось очень важными вещами, но исключительно в экономике, а совсем не политическими реформами. А сразу после путча некоторое количество более прозорливых депутатов Верховного Совета пытались убедить Бориса Николаевича Ельцина, что надо взяться за решительные политические реформы, пока есть условия. Создать в стране политическую атмосферу, которая обеспечит прозрачную, ответственную политику.

Силы, пытавшиеся с помощью путча вернуть нас в советскую историю, были страшно перепуганы. Но при этом они составляли парламентское большинство. 87% депутатского корпуса СССР были членами КПСС. В российском Верховном Совете эта доля была пониже - более шестидесяти процентов - но зато какие это были коммунисты: пусть не первый, но второй-третий эшелоны советской власти. Вот они были перепуганы и боялись, что с ними победители поступят так, как они бы поступили со своими оппонентами, если бы путч одержал победу.

Но Борис Николаевич сказал, что торопиться некуда, мы победили и время работает на нас. Не прошло и полгода, как мы узнали, что это было не так. И время начало энергично работать против нас.

Того, что ситуация может прийти к сегодняшней, мы, увы, не замечали. А ведь это было легко предвидеть и попытаться это предотвратить.

Сошлюсь на выразительный пример: вспомните, как Путин стал преемником осенью 1999 года. Во-первых, это само по себе чудовищное нарушение всех принципов демократии и парламентаризма: преемник, заявленный задолго до выборов и даже исполняющий обязанности президента. Вспомните, разве кто-нибудь сказал: "Помилуйте, как можно голосовать за президента из КГБ? Из конторы, которая вершила нашу мрачную, чудовищную историю?". Например, в гайдаровской партии "Демократический выбор России", в которой я тогда состоял, против этой кандидатуры выступили два или три человека. Это очень энергично говорили Сергей Николаевич Юшенков, Борис Андреевич Золотухин и я. А Егор Тимурович Гайдар отнесся к нашей точке зрения уважительно, но сказал, что после долгих колебаний решил поддержать Путина, и партия ДВР пошла за ним. Мы остались даже не в меньшинстве, а в одиночестве. Ни в прессе, ни в широком общественном мнении та позиция, что нельзя выбирать власть из КГБ, представлена не была. Да вы что, с ума сошли? Представьте себе послевоенную Германию, в которой оберштурмбанфюрер гестапо стал бы канцлером. Партия СПС, к которой фактически присоединился ДВР, тоже пыталась взаимодействовать с новым президентом, а моя позиция просто не принималась и не замечалась: мол, какие-то старые диссиденты чего-то не понимают. Как выражался председатель Конституционного суда Зорькин, "это все кумранские рукописи!".

К сожалению, КГБ (ныне ФСБ) сохранился, не был реформирован и совершил реванш. В начале 90-х ядро КГБ уцелело, их главной идеей осталось государство, в котором власть монополизирована, всесильна и принадлежит одной корпорации. И во многом это проморгали мы, диссиденты. Мы думали, ну вот она, эта власть, она же хочет хорошего и при этом, в отличие от нас, понимает рычаги управления государством.

Сергей Юшенков и Сергей Ковалев. Фото Дмитрия Борко

Вариант того, что с Российской Федерацией теперь произойдет то же, что с СССР в восьмидесятых годах, не исключен. Честно признаюсь, что я не мастер такого рода прогнозирования. У меня есть надежда и в то же время опасение, что нынешняя ситуация не может протянуться долго. При этом никакие постепенные прогрессивные эволюционные движения в стране невозможны: это вредная иллюзия. Это когда люди говорят: надо делать хоть что-то, хотя бы наводить чистоту в своем подъезде... А на самом деле надо менять власть. Другой вопрос - кем она может оказаться замененной. Маловероятно, что нынешней, как говорят, внесистемной оппозицией. Упрямство этой оппозиции - важная вещь, но маловероятно, чтобы от нее пришла смена власти. Отсюда и опасения - как бы фашизм не пришел на смену.

Сейчас многие в мире говорят о российской ситуации так: "Нельзя загонять крысу в угол, а то она станет опасной". Это верно, но только она уже давно в углу. У нынешней власти нет свободы выбора. Она может либо продолжать движение в том дурацком, совершенно чудовищном и безмозглом направлении, в котором она развивает политическую ситуацию сегодня, либо рухнуть в тартарары. Когда говорят о крысе, свободно ли она гуляет, или находится в тупике, забывают, что она мощный резервуар чумы. И нужно выбирать - либо бороться с разносчиком чумы, либо, по пьесе Пушкина, праздновать пир во время чумы. По-моему, разумно первое.

ВЛАДИМИР МИРОНЕНКО

Ведущий научный сотрудник Института Европы РАН. В 1990 году - первый секретарь ЦК ВЛКСМ. Подполковник запаса КГБ.

Демократические реформы (хотя я назвал бы их скорее корректирующей модернизацией общества: помните - "ускорение", "новое политическое мышление" и т.п.) удалось остановить в 1991 году, потому что испугавшаяся реальной демократизации самая невежественная и бесполезная часть политического класса ("номенклатуры") смогла сплотиться вокруг якобы обиженного Горбачевым Ельцина и довольно умело притвориться "Демократической Россией". Они умели прикидываться кем угодно.

А вот та его часть, которая поддерживала реформы, была внутренне расколота на "советских Бурбонов", которые "ничего не забыли и ничему не научились" (Зюганов со товарищи, многие из моих земляков - украинских коммунистов и др.), и тех, кто решил, что "новое вино" можно заливать в старые сталинские мехи – мол, Горбачев слабоват и нужно действовать как-то покруче.

У мыслящей части политического класса, включая инициатора перестройки и ее "прорабов", не было ясного представления о конечных целях реформ. Все делалось из благих побуждений, правильного в целом анализа, но ad hoc - по ситуации. За все хорошее против всего плохого! "Перестройщики" (и я в том числе) не смогли увидеть ту часть советского общества, которая хотела и могла "перестроиться", и опереться на нее. По старой демагогической привычке обещали всем все, не принимая в расчет очевидного – интересы разных социальных групп расходятся.

Есть еще одно очень важное обстоятельство. Народ в целом был измучен и измотан бесконечными революциями, войнами, голодом, бедностью, разочарованиями и т.п. Подсознательной доминантой у него было желание пожить спокойно. На этом и сыграли перекрасившиеся вчерашние "твердые большевики". Они предложили очень привлекательный но насквозь демагогический лозунг: живем сами и даем жить всем за счет проедания накопленного за десятилетия двумя-тремя поколениями, которым действительно жить не давали во имя "светлого будущего".

В силу этих и массы других обстоятельств в декабре 1991 года произошел настоящий, а не опереточный "переворот", союзное государство было окончательно разрушено. В России начался ельцинский период, не имевший ничего общего с целями модернизации страны. Российская номенклатура прибрала к своим рукам остававшийся промышленный и в первую очередь ресурсно-энергетический потенциал и начала его проедать. Проев или почти проев, обратила внимание на то, чем в момент разрушения Союза пренебрегла. Так возник "русский мир" - такой же пропагандистский миф, как и ранее "демократическая Россия").

В результате имеем то, что имеем.

Я все-таки надеюсь. За последние годы пару раз ездил в Сибирь, на Алтай и увидел настоящих русских людей. Каждый год бываю на родине - в Украине и вижу, как, несмотря на нашу "помощь" ей и глупости некоторых собственных политиков, украинское общество выздоравливает, становится, шатаясь, на ноги, для того чтобы идти в будущее, которое, я убежден, у него есть. Раньше или позже по этому пути пойдет и Россия. Потому что в современном мире никакого другого пути для нее нет. Ночь темнее всего перед рассветом.

Что делать, спрашиваете вы. Широко раскрыть глаза, прислушаться к тому, что о нас, русских, говорят, понять, что никто за нас самих ничего не сделает, и, увы, возвращаться к точке, в которой мы свернули на легкую, но скользкую дорожку: - на развилку, в 1991 год, к реальной модернизации. Теперь осуществить ее будет несопоставимо труднее, чем тогда. Нам, наверное, нужно еще раз попытаться стать свободными, самодостаточными, гордыми людьми. Это долгий путь, но он начинается с первого шага.

АЛЕКСАНДР ОСОВЦОВ

Депутат Моссовета и Государственной думы России первого созыва. Один из основателей движения "Демократическая Россия".

Моя жена недавно вспомнила, как в 1991 году, сразу после поражения путча, она, будучи в очень хорошем настроении, спросила, что же я такой хмурый. Я ответил: лучшее, что у нас было в общественной деятельности, кончилось. Вопрос только в том, начинается ли только самое трудное время или поражение уже неизбежно.

Уже в те годы я ощущал, что скандирование "Ельцин! Ельцин!" - это такое же идолопоклонство, как "Сталин! Ленин!", или падание на колени перед Николаем Вторым. Ельцин был парадоксальным, а на самом деле нелепым выбором. Светоч демократии - падший ангел из Политбюро. Но поддерживали именно Ельцина, был такой же эффект: "Кто если не Ельцин?".

Для символа сгодились бы разные, но во всяком случае новые люди. Был же в Польше рабочий Валенса - и был рабочий Травкин. Но у него не было шансов. Был в Чехии драматург Гавел, ну и пожалуйста: драматургов, писателей, ученых тоже хватало, их имена знают все, кто будет это читать в "Гранях". Но тоже никаких шансов.

Дело не в том, что Ельцин долго был коммунистом, хотя и это важно. Это был человек, во-первых, авторитарный, а во-вторых, без прочных убеждений. Человек, чьим главным качеством в политике была колоссальная воля к власти, а не представления о ценностях.

Мне было понятно: дело идет не в сторону глубинного переустройства, качественного сдвига от традиционной российской модели (которая всегда колебалась между крепостническими зверствами и освобождением крепостных крестьян, между агрессивными войнами со всей Европой и периодами абсолютно миролюбивой внешней политики). В этой модели всегда сохраняется возможность, в зависимости от воли высшей власти, перейти опять к репрессиям и агрессивным войнам. Сама эта возможность никогда не уничтожалась.

Имперские, авторитарные принципы не подвергались ни настоящему анализу, ни тем более реальному осуждению. К судебной ответственности не привлекли виновных (хотя бы главных). В 91-м году мы только и слышали: "Не устраивайте охоту на ведьм!". Это правильно, когда под видом ведьм сжигают нормальных женщин. А когда реально кругом ведьмы? Как писали братья Стругацкие: "Если в нашем доме запахло серой, мы обязаны предположить, что где-то неподалеку появился черт с рогами, и принять все необходимые меры вплоть до производства святой воды в промышленных масштабах". Очень скоро стало понятно, что черт с рогами - вот он! И со временем он совершил реванш.

Произошел возврат к имперской - сейчас иногда говорят, ордынской - модели исторического бытия российского государства. Это был очередной провал очередной модернизации.

И шансов на то, что этот реванш ненадолго, очень мало. Советский Союз просуществовал семьдесят лет и перестал существовать лишь постольку, поскольку один руководитель начал качественно иную политику. Представьте себе, что в силу какого-то иного сиюминутного расклада Горбачев в целях сохранения власти и подавления своих оппонентов в Политбюро начал бы не демократизацию, гласность и перестройку, а наоборот, максимально жесткое закручивание гаек. Спустил бы с цепи КГБ в стиле сталинских репрессий... И что?! Случилось бы то, что случилось? Думаю, что ничего подобного. Был бы просто экономический, финансовый, потребительский, продовольственный кризис. Ну, была бы карточная система по сию пору.

Реформы были движением сверху, хотя их и поддержала часть населения. А большая часть реагировала на это хоть и послушно, но в рамках той привычной модели поведения, когда они поддерживают все, что предлагает власть. Сегодня они поддерживают курс на противостояние Западу. Завтра они поддерживают курс на западнические реформы. Это были те же люди, которые в 1983-м были убеждены, что правильно мы сбили южнокорейский "Боинг", а уже в 1988-м считали, что такого рода действия абсолютно недопустимы. В 1979-м были уверены, что правильно ввели войска в Афганистан, а в 1989-м - что их нужно выводить как можно быстрей. Потому что им так сказали.

Предсказывать, что система вот-вот рухнет, не вижу никаких оснований. Шанс лишь в том, что любой маятник качается и остановить его очень трудно даже тем, кто его раскачал. Внешняя агрессия, к которой они перешли в прошлом году, конечно чревата большими проблемами, и если она будет продолжаться, то да, может наступить конец этого режима. Но не забывайте, что он может наступить вместе с концом цивилизации.

Представьте на секундочку, что не было в прошлом году ничего такого, что случилось сразу после сочинской Олимпиады. Не присоединили Крым, нет вторжения в Донбасс, не сбили "Боинг", никаких санкций нет, в Украине, естественно, много всяких сложностей, но при этом нет внешней агрессии в качестве фактора внутреннего сплочения и международной поддержки - вот ничего этого нет. Тогда у Путина был бы полный шоколад. И никакие проблемы в обозримом будущем его режиму не грозили бы.

Да, агрессивный военно-империалистический характер режима создает ему угрозы. Но насколько эти угрозы опасны, пока неизвестно.

Во второй половине 80-х в стране был сложный многофакторный процесс. Говорить, что, мол, тогда падала нефть и развалился Советский Союз, а сейчас падает нефть и развалится Российская Федерация, - это примитивно. Повторю: тогда был восходящий тренд свободы, и шел он сверху, от генсека. Государь-император даровал волю. А теперь все тренды и наверху, и внизу абсолютно противоположны "перестройке".

С тех пор изменилось многое. Многие считают, что огромную роль в крушении Советского Союза сыграла афганская война. Действительно, разговоры о погибших наших солдатах, о том, как от нас это скрывают, как все это жутко, - они же были в самых разных кругах общества. А сейчас все знают, что в Украине гибнут российские солдаты. И что, все считают, что это ужасно? Нет - нормально, правильно, ну а как: воюем с Америкой. Наши герои погибли за великую Россию. Тогда преобладающее настроение у людей было такое: "На хрен нам все это надо? Пусть Афганистан живет как хочет". А сейчас? "На хрен нам вся эта Украина, пусть живут как хотят" - такого не услышишь.