Все, не только земля, но и человеческая личность, и
совесть, и любовь, и наука, - все неизбежно становится
продажным, пока держится власть капитала.
Владимир Ленин; его же и курсив.;

У них денег куры не клюют,
А у нас - на водку не хватает!

...Вот раскопаем - он опять
Начнет три нормы выполнять,
Начнет стране угля давать - и нам хана.
Из песен Владимира Высоцкого.

...Не знаю как в Алтайском крае, а в Горном Алтае, мне хорошо знакомом, мужчины трудятся умеренно. Допытываюсь у "афганца" Сергея, прекрасного механика по машинам, сколько примерно он зарабатывает в месяц (долгие дружеские отношения позволяют мне ставить такие вопросы). Ответить он не может - никакой средней цифрой постоянного заработка он не располагает и иметь ее в виду не стремится.

У него две дочери.
- Ну, нужно что-то девчонкам купить - куртку там, сапоги. Я тогда беру заказ, ремонтирую, получаю деньги, покупаю. А потом могу вообще ничего не зарабатывать.
- А так, чтобы впрок - откладывать?
- Нет, так я не делаю. Чего ж - это не разгибаясь надо!..
Ленив? В той степени, чтобы не работать постоянно. Когда же надо покрыть текущую нужду, работает сутками напролет. То есть нужда должна стоять на пороге, стучать молоточком.

Расчет на руки, которые всегда при нем. Включает их в дело при надобности.
От таких нажитков не наживешь пожитков.

Замечательна судьба в России ХХ века слова "зажиточный".

Появилось оно, видимо, во второй половине века ХVIII-го. Пушкин употребляет его безмятежно: "Всякая общественная повинность падала на зажиточных мужиков" ("История села Горюхина"). "Накануне праздника гости начали съезжаться, иные останавливались в господском доме и во флигелях, другие у приказчика, третьи у священника, четвертые у зажиточных крестьян" ("Дубровский"). "Люди зажиточные стали нищими; кто был скуден, очутился богат" ("История Пугачева").

Да и Даль поясняет - "...достаточный, состоятельный, живущий без нужды". И пример: "Обыватели зажитком средственны, соседи их позажиточнее".

Наступает Октябрь 1917-го, и зажиточность становится путевкой в смерть. К началу 30-х с нею покончено. В деревне зажиточных раскулачили, в городе - раскурочили: припрятанное золотишко и камушки (единственная база зажиточности при отмене частной собственности) вытряхнуты в камерах, куда сгоняли для этой специальной цели; помнившие издевательства над родителями не могли простить автору романа "Мастер и Маргарита" веселья главы "Сон Никанора Ивановича" (про "Сдавайте валюту!").

Внезапно в 1933 году (т.е. в год украинского голодомора, когда крестьяне буквально ползли по дорогам в города, а там их встречали заградотряды), на Первом съезде колхозников-ударников, Сталин объявляет, что, "развернув колхозное строительство, мы... 20 миллионов бедняков спасли от нищеты и разорения, спасли от кулацкой кабалы и превратили благодаря колхозам в обеспеченных людей".

Но спасители считают обеспеченность только "первым шагом". Теперь "мы должны сделать второй шаг. Он состоит в том, чтобы сделать всех колхозников зажиточными.(В печатном тексте - в знаменитом сборнике "Вопросы ленинизма" - так и набрано жирным шрифтом) Да, товарищи, зажиточными. (Продолжительные аплодисменты)".

Дальше объясняется, как именно это сделать. Слова эти стоит, пожалуй, выделить, а комментарии к ним не потребуются. "Стоит только улучшить использование машин и тракторов, стоит только улучшить обработку земли - и мы добьемся того, что увеличим количество наших продуктов вдвое, втрое. А этого вполне достаточно, чтоб сделать всех колхозников зажиточными тружениками колхозных полей".

Дальше - о разнице между прежними зажиточными - и предполагаемыми нынешними.

"Раньше как обстояло дело насчет зажиточных? Для того, чтобы стать зажиточным, надо было обижать своих соседей, надо поэксплоатировать их, продавать им дороже, покупать у них дешевле, нанять кое-кого из батраков, поэксплоатировать их порядочно, накопить капиталец и, укрепившись, - пролезть потом в кулаки. Этим, собственно, и объясняется, что зажиточные вызывали раньше при единоличном хозяйстве недоверие и ненависть бедняков и середняков...".

Так к кому, собственно, вполне объяснимая, с точки зрения Сталина (и, соответственно, оправданная), ненависть? К тем, кто торгует: то есть покупает дешевле, а продает дороже. В советское время это назвали спекуляцией.

Потому в начале 90-х женщины около нашей станции метро поносили последними словами старушек, торговавших батонами в 12 ночи, когда хлеб купить было уже негде:
- Спекулянтки! Вы ж их не сами печете, а в магазине покупаете! Какое же имеете право их дороже продавать?

Сколько ни пыталась я объяснять, что мы доплачиваем за то, что они этот батон нам под нос поднесли, - не вразумлялись.

...Использует наемный труд - это еще Ленин объяснил.

Наемный труд - по Ленину и Сталину, всегда эксплуатация. Отсюда - от эксплуатации - берется "капитал".

"Накопить капиталец" - то есть не тратить все, что заработал, - дело во всех отношениях плохое. Мешает государству иметь людей в полной от себя зависимости. Вслух это никогда не объявлялось, но выполнить задачу удалось блестяще - и сейчас миллионы тоскуют об этой зависимости.

Сталин так объясняет условия жизни в отсутствие частной собственности: "Для того, чтобы стать колхозникам зажиточными, теперь вовсе не требуется обижать и эксплоатировать своих соседей. Да и не легко теперь эксплоатировать кого-либо, так как частной собственности на землю или аренды нет у нас больше, машины и тракторы принадлежат государству, а люди, владеющие капиталом, не в моде теперь в колхозах. Была такая мода, да сплыла навеки. Чтобы стать колхозникам зажиточными, теперь требуется только одно - работать в колхозе честно... беречь колхозную собственность... И если мы будем трудиться честно, трудиться на себя, на свои колхозы, - то мы добьемся того, что в какие-нибудь два-три года поднимем всех колхозников... до уровня зажиточных... пользующихся обилием продуктов и ведущих вполне культурную жизнь".

Соответственно, и в Словаре Ушакова в 1939 году появляется: "Зажиточный колхозник (нов.) - колхозник, честно работающий в колхозе, добившийся в результате подъема колхозного производства прочной материальной обеспеченности и ведущий культурную жизнь".

Соответствующий том Словаря академического выходил после смерти Сталина, в 1955 году. Уже появились какие-то проблески совести, и, хотя к слову "зажиточность" еще сунут странный пример - "зажиточность колхозника", но все-таки про послевоенную зажиточность колхозников известно очень многим (хоть и далеко не всем - широкой и внятной информации о самих себе по-прежнему нет). И слово "зажиточный" возвращается на свое место - в досоветскую Россию. Про нее вразумлял Ленин: "Большинство зажиточных крестьянских дворов пользуется наемным трудом в тех или иных формах". Вот эти "те или иные формы" (в деревенской-то жизни, где сосед запросто звал на помощь соседа!) особенно выдают желание доказать, что лишь тот, кто беден, чист. Будто высмеивая такую идею, авторы Академического словаря вслед за этим примером из Ленина дают Крылова: "У мужика, большого эконома, хозяина зажиточного дома, собака нанялась и дом стеречь, и хлебы печь..."

В общем, как назвать человека, который живет богаче других, в советской стране было неизвестно. (Кстати, только в годы перестройки вдруг обнаружилась цифра - партийная номенклатура с челядью, т.е. те, кто в той или иной степени "жил при коммунизме" и в переменах заинтересован не был, насчитывала в середине 80-х годов 18 миллионов человек).

И неизвестно даже, каким образом один начинает жить богаче другого. Пути этого были неизвестны и необсуждаемы.

На этом понятийном, речевом и психологическом фоне и появилось в 90-е словцо "олигархи" - неадекватное и дезориентирующее обозначение.

В постсоветской России, как и в прочем мире, богатство много значит, но еще не дает власть, особенно политическую, а лишь позволяет влиять на нее, вступать с ней в отношения, пусть в наших переходных условиях особые. Не было никакой такой группы всемогущих олигархов, которая будто бы всем вертела и диктовала власти. А то, что крупный бизнес получил возможность влияния, скорее естественно. Влияние "народных заступников" много опасней.

Другое дело, что все вообще влияния на демократическую власть подлежат регуляции, балансировке - законодательными мерами, путем юридических процедур, а не путем изгнания или разорения.

Представление о всемогущих олигархах - это, с одной стороны, укорененный "в народе" советский предрассудок ("кучка богатеев", "воротилы Уолл-стрита" и т.п.). С другой же - плод журналистского сочинительства, в высшей степени безответственного, поскольку апеллирует к советскому, не дает ему уйти из нашего общественного воздуха. Именно это сочинительство (в каждой же публикации надо что-то такое придумать, чтоб пресно не было) реставрирует ту систему координат, где главное - вечная ("классовая") война "бедных и богатых", "труда и капитала". Именно эта частичная реставрация советского и стала основным содержанием путинской политики. И мифологема олигархов здесь очень и очень пригодилась.

А вот что действительно не миф, так это то, что все прибытки олигархов - в той или иной степени плод взаимодействия с государством, с администраторами разных уровней. Но ведь в каждой сделке - незаконной или полузаконной - есть две стороны. А где ж ныне те, с кем олигархи сговаривались?.. Заметьте - одну сторону проклинают на все голоса, от бомжей до бардов и балерин, а на другую вроде как рукой махнули. Мало того - готовы опять отдать все под их контроль. Откуда такое непротивление? Не кричат: под суд! в тюрьму!

Подразумевается - брали и будут брать.

Потому боюсь, что зараза расползается. И все больше людей, еще 10-15 лет назад считавших себя честными, сейчас уже думают: "И я бы на его месте брал". Не все выдерживают давление повседневности.

Почему же на его именно месте? Да потому что для этого - усилий не надо делать. Не надо нефть из недосягаемых глубин добывать, три нормы выполнять и стране угля давать. Только протянуть руку и принять плотный конверт.

Потому, видно, это и стало у нас стало простительным - почему ж не взять, если само в руки идет?

Не богатство олигархов, а чиновная коррупция - главный сейчас тормоз. Полная зависимость малого и среднего бизнеса от продажного чиновничества - главное и пока непреодолимое препятствие для большинства жителей России к тому, чтобы стать им наконец зажиточными. Но это у нас мало кому понятно.