Странным образом 70-летие Бориса Николаевича Ельцина почти совпало с 10-летием реформ. Благословение на радикальное преобразование реформу экономики, данное им в выступлении 28 октября 1991 года, оказалось главным не то чтобы делом, но единовременным политическим актом изгнанного из партийной стаи обкомовца, цековца, горкомовца.

Почему единовременным? Да потому, что почти все сделанное Ельциным до формирования правительства реформ и после него, было сплошной серией компромиссов, уступок, непоследовательностей. Он предоставил политическую крышу реформам, а дальше повел себя как Господь Бог - почти перестал вмешиваться в происходящие процессы.

Борис Ельцин был плоть от плоти партийной системы. Он генетически и фенотипически воплощал образ крупного обкомовского работника. Большой, с резкой речью, жесткий, энергичный (когда-то), непредсказуемый, скорый на принятие решений. Типический партийный герой в типических номенклатурных обстоятельствах: стройка, обком, ЦК, горком столицы.

Если не политические убеждения, тогда что вытолкнуло Ельцина из партийного окружения? Какая сила заставила его возглавить процесс демократических преобразований империи, а затем независимой России, процесс, в котором он мало что понимал умом, но всегда голосовал за него сердцем?

Наверное, в отличие от других партийных бонз этого склада Борис Николаевич был политиком. Не чиновником, не крепким хозяйственником-самодуром, не банальным номенклатурщиком, а именно настоящим политиком. Тонко чувствующим конъюнктуру, направление перемен, затухание колебаний генеральной линии. Все думали, что линия меняется, а он первый звериным чутьем почувствовал, что ее не будет вовсе.

Кроме интуиции, у Ельцина было еще одно свойство политика первого сорта - колоссальная воля к власти, властный инстинкт, который он не мог контролировать и сумел обуздать только 31 декабря 1999 года. Для Бориса Николаевича это было равносильно отказу от самого себя, от своего внутреннего стержня, от корневой системы своей политической психологии.

Ельцин начинал как успешный популист, а закончил почти нулевым рейтингом. Теперь же, сравнивая эпоху Ельцина и год после нее (на самом деле больше, потому что Путин, прежде чем стать преемником, был регентом), многие ностальгически и с сожалением произносят: "При Дедушке такое было бы невозможно".

Поскольку партийная стая изгнала Ельцина, будущего Дедушку, из своих рядов, он опять же интуитивно чувствовал, что не позволяет ему допустить его историческая миссия ниспровергателя русского коммунизма. Например, при Дедушке и помыслить нельзя было о том, что гимном новой России станет гимн СССР. Что уж говорить о том, что за год российский истеблишмент почти целиком отказался от всех основных достижений ельцинской поры в государственном строительстве. При Ельцине не было как минимум двух вещей: "дубины" и "вертикали", ставших символами укрепления государства по-путински. А конституционное право, по крайней мере в том виде, в каком оно было закреплено в Основном законе 1993 года, более или менее соблюдалось, если не считать указного права, по поводу которого регулярно разгорались бурные дискуссии.

И есть еще одно существенное отличие лидера одной эпохи от лидера эпохи другой. Борис Николаевич Ельцин в большей степени соответствовал каноническому образу русского президента, чем его преемник-регент. Все-таки широкая обкомовская поступь, как бы это сказать... более президентская, чем кагэбэшная кошачья пластика движений. И тем не менее популист Ельцин уступил рейтинговые показатели как бы и не популисту вовсе, и даже не политику поначалу Путину. В чем причина падения популярности Бориса Николаевича по сравнению с тем же показателем его куда как менее опытного по части публичных политических телодвижений коллеги?

Все дело в том, что у Владимира Владимировича нет своей "банды". Есть похожая на ельцинскую "Семья", но об этом кроме осведомленных политических наблюдателей никто не знает. А вот у ненавидимого ЕБНа была и почти сицилийского толка "Семья", членов которой все знали поименно, и своя "банда", про которую много лет говорили на митингах: "Банду Ельцина под суд!".

Ельцин был контрастный. Непредсказуемый, но понятный. Все четко: вот за это - его любят, за это - ненавидят. Сущность Путина ускользает, как красота у Бертолуччи. Он - не контрастен. Уставшим от ярких цветов гражданам это нравится. Дедушка Ельцин вышел из высшего партийного общества, где ему было трудно избежать одиночества. Одиноким он оказался и в высшем обществе, в которое вошел в 90-е годы. Бориса Николаевича в основном использовали в мелких интриганских дворцовых целях. Но одно дело мирового масштаба он все-таки сделал - осуществил почти бескровную буржуазную революцию в России. О чем, возможно, даже сам догадывается.