Один мой знакомый, проживающий на старом родовом участке в поселке Жуковка, прославленном не одним поколением российской элиты, признался, что был несказанно рад, когда Пал Палыча арестовали. "Я знаю все, что делается в округе. И как лес продавали в санатории "Сосны", и много чего еще, - сказал он. И, заметив неподдельный интерес на моем лице, добавил: "Только я ничего не расскажу, потому что у меня дача деревянная, сгорит быстро".

Радость коллеги омрачена. Швейцарцы выпускают Пал Палыча под залог, на сумму которого можно целый год производить роскошно иллюстрированное глянцевое издание или накормить немалое число российских пенсионеров. При этом считается, что как только понадобится допросить Бородина, он все бросит и немедленно сорвется в Женеву, чтобы дать показания. То ли степень наивности швейцарского правосудия выше альпийских вершин, то ли прокуроры вместе с судьями махнули рукой на загадочного русского, возглавляющего страну, которой нет на географической карте.

Пал Палыч стоил Союзу России и Белоруссии 5 миллионов швейцарских франков. Такого дорогого чиновника в советской и постсоветской истории, пожалуй, еще не было. А если присовокупить к этому богатое экономическое наследие Бородина в виде оставленной им кремлевско-дачной империи, то цена чиновника окажется и вовсе беспрецедентной, попахивающей "Форбсом" и оставляющей на обочине мировой финансовой истории Бориса Абрамовича, Владимира Александровича, а также Романа Аркадьевича. Правда, реальную капитализацию узника Бруклина и Шан-Долона подсчитать все равно невозможно, потому что нет еще таких индикаторов, в соответствии с которыми можно было бы измерить влияние, начальственный говорок, свободные манеры, связи, величину того сосуда, из которого черпаются суммы залогов, гонораров адвокатам и т.д.

"Если есть возможность освобождения, ее надо использовать", - заявил замруководителя аппарата правительства Алексей Волин. Этим сказано все. В Швейцарию Бородин вряд ли вернется. Да и чего не видал он в этой Швейцарии? Родные сосны ("Сосны"), березы и осины куда как приятнее.

Возвращение Пал Палыча на родную землю аккурат после Дня космонавтики едва ли всерьез изменит политический пейзаж России и ее Союза с частью братского белорусского народа. Во всяком случае, в Минске его встретят как родного, в Москве - прохладно-нейтрально. Этот внушительный осколок ельцинского наследства будет служить ровно на том же месте, где и служил до памятного ареста 17 января 2001 года. Кресло госсекретаря Союза - это в сущности эпилог политической карьеры. Бородин как политик ничего не может изменить ни в худшую, ни в лучшую сторону в складывающемся путинском политическом режиме. Сейчас здесь не до него. И его собственное кремлевское наследие просто будут продолжать разгребать нынешние руководители Управления делами, в аппарате которого до сих пор работают многие "люди Бородина", по-прежнему считающие себя хозяевами жизни, не до конца подвластными даже близкому к президенту управляющему делами Владимиру Кожину.

Казус Бородина скоро забудут. А сам Пал Палыч перестанет быть мировым ньюсмейкером. Шанс удивить мир у него только один - добровольно явиться на допрос в Женеву.