Человечество живет все быстрее, но за вождями все равно не поспевает. Иногда кажется, что ты попал в Зазеркалье, где, как объясняла Алисе Черная Королева, надо бежать что есть духу, чтобы оставаться на месте, а чтобы попасть в другое место - по меньшей мере в два раза быстрее.

В 1933 году Конгресс США на пятый день после инаугурации президента Франклина Рузвельта принял предложенный им законопроект о чрезвычайной помощи банкам. Члены нижней палаты голосовали посредством аккламации, то есть громким выражением одобрения. На всю процедуру ушло 38 минут. В Сенате нашлось всего семеро несогласных. В тот же день президент подписал закон. С момента внесения законопроекта в Конгресс прошло 7 часов 35 минут. Барак Обама еще не вступил в должность, но уже произнес программную речь, в которой призвал законодателей одобрить его план выхода из кризиса как можно скорее, поскольку кризис углубляется с каждым днем и часом.

Он, как видно, еще не отвык от свойственной кандидату манеры сгущать краски. В описании нынешней ситуации был явный риторический перегиб. Оратор утверждал, в частности, что за прошлый год страна потеряла столько рабочих мест, сколько еще не теряла после Второй мировой войны. Действительно, по данным Министерства труда, опубликованным наутро после речи, за прошлый год Америка потеряла 2,6 миллиона рабочих мест. Это самый высокий показатель с 1945 года, когда число рабочих мест в связи с сокращением военного производства уменьшилось на 2,8 миллиона. Но Обама забыл уточнить, что с тех пор общая численность трудоспособного населения выросла более чем втрое. Тоже, конечно, хорошего мало, но при таком уточнении картина выглядит уже не столь апокалиптически.

Для того чтобы понять, какие меры необходимы, надо установить причины кризиса. Бессмысленно лечиться снадобьями от простуды, если ты болен пищевым отравлением, - для начала надо поставить диагноз. О причинах Обама сказал общеизвестное:

"Этот кризис произошел не только из-за какого-то неудачного поворота истории или сбоя в нормальном функционировании бизнеса... Мы оказались в нынешнем положении из-за полной безответственности, которая охватила как кабинеты управляющих частными компаниями, так и коридоры власти в Вашингтоне. Слишком многие дельцы Уолл-стрит годами принимали неосмотрительные и опасные решения, извлекая прибыль и не обращая внимания на риск, слишком слабым был контроль правительства, слишком мягкими требования к отчетности. Банки выдавали кредиты, не заботясь о платежеспособности заемщиков, и некоторые пользовались возможностью получить дешевый кредит и одалживали суммы, вернуть которые они были не в состоянии. Политики тратили деньги налогоплательщиков неразумно и беспорядочно..."

То есть виноваты все или почти все. Как же лечить эту хворь? Прежде всего - внушить пациенту, что его недуг не опасен для жизни: "Именно тот факт, что этот кризис в значительной мере создали мы сами, означает, что в наших силах и поправить дело. Наши проблемы коренятся в ошибках, допущенных в прошлом, но не в нашей неспособности добиться будущего величия".

Америка - страна огромного потенциала, говоря о котором, Обама употреблял наречие still - "все еще" или "по-прежнему": "Наши люди по-прежнему трудятся с большей производительностью, чем кто-либо еще на Земле. Нашим университетам по-прежнему завидует весь мир. Мы остаемся страной самых блестящих умов, самых предприимчивых бизнесменов, самых передовых технологий и инноваций, какие когда-либо знала история. И мы все еще страна, способная преодолеть великий страх и немыслимые препятствия".

Как же мобилизовать этот потенциал на подъем экономики? Что конкретно нужно делать?

Американские политики знают два способа решения проблем. Первый - это выделить на решение проблемы побольше средств, завалить ее деньгами, чтоб она, проклятая, задохнулась под грудой долларов. Второй - заняться регуляцией в надежде, что при обилии контролеров и регулировщиков проблеме просто некуда будет деваться.

В этом отношении Барак Обама оказался неоригинален.

Поскольку нынешний президент - сторонник дерегуляции, будущий позиционировал себя как поборник противоположной теории.

В 1981 году Рональд Рейган в инаугурационной речи сказал: "Государство не решение наших проблем. Государство само проблема". Барак Обама говорит так: "Верно, что нельзя полагаться только на государство в создании рабочих мест и обеспечении устойчивого экономического роста. Но в данный момент только государство способно дать толчок, необходимый для выхода из такой глубокой и тяжелой рецессии. Только государство в состоянии разорвать порочный круг, который калечит нашу экономику, когда нехватка финансовых ресурсов ведет к сокращению рабочих мест, а это, в свою очередь, приводит к дальнейшему сокращению ресурсов; когда невозможность занимать и давать в долг препятствует экономическому росту и влечет за собой еще большее сокращение кредита".

Одним словом, рецепт все тот же: занять еще больше денег, дабы восстановить кровообращение в финансовой системе. А в качестве операции шунтирования и для обеспечения занятости развернуть масштабную программу общественных работ: "Что построить экономику, которая приблизит это будущее, мы начнем заново отстраивать Америку. Да, мы направим людей на ремонт разбитых дорог, мостов и школ, разработаем давно назревшие, хорошо спланированные, действительно стóящие и необходимые проекты обновления инфраструктуры, мы преобразуем Америку для глобальной экономики..."

Кто-то из живущих в Америке русских назвал Обаму смесью Ноздрева и Манилова. Сравнение злое, но ведь тут так и просится продолжение: не посадить ли на заново отстроенных мостах для оживления экономики купцов с мелким товаром?

Столь же радикальны предложения Обамы по здравоохранению (перевести в течение пяти лет истории болезни всех американцев в электронную форму) и образованию (купить новые компьютеры и лабораторные приборы, "и тогда школьники Чикаго и Бостона смогут соперничать с детьми Пекина за современные, высокооплачиваемые рабочие места будущего").

Создается впечатление, что экономическая команда Обамы решила действовать по аналогии: Рузвельт выводил страну из Великой депрессии программой общественных работ - и мы сделаем то же. Но по поводу Рузвельта и эффективности его Нового курса современные исследователи питают основательные сомнения, да и причины той депрессии были совершенно иными. Ценными бумагами тогда владели не более 2,5 процента американцев, основой мировой финансовой системы был золотой стандарт, о деривативах никто слыхом не слыхивал. Крах нью-йоркской биржи в октябре 1929 года даже не стал событием года для New York Times - таким событием она назвала полет Ричарда Берда над Южным полюсом. Катастрофа наступила спустя полгода, после принятия Конгрессом закона о протекционистских пошлинах, известного как тариф Холи-Смута; в ответ Европа отгородилась от Америки своим таможенным барьером. Ровно то же самое делает сегодня российское правительство, повышая пошлины на импорт - видно, чужой горький опыт не впрок. В конечном счете, полагают некоторые авторитетные эксперты, из депрессии страну вывел не Рузвельт, а война с ее госзаказом.

Нынешние же беды - следствие непомерно разросшегося рынка производных финансовых инструментов, прежде всего ничем не обеспеченных вторичных долговых обязательств. Британский историк Найалл Фергюсон в своей только что вышедшей книге "Воцарение денег. Финансовая история мира" (The Ascent of Money) сообщает: в 2006 году совокупный объем мировой экономики составил 47 триллионов долларов, а сумма деривативов, обращающихся на фондовом рынке, - 473 триллиона. В 10 раз больше реального сектора. "По сравнению с планетой Финансы планета Земля начинает казаться карликом, - сардонически резюмирует Фергюсон. - Похоже, и крутится планеты Финансы быстрее". Вот оно, Зазеркалье:

- Не еще, а уже! - ответила Королева. - Мы пробежали мимо десять минут назад! Быстрее! (Перевод Н. Демуровой)

Закончил Барак Обама призывом позабыть партийные распри и рука об руку работать "день и ночь, если потребуется - по выходным" ради общего блага: "Первым вопросом каждого из вас должно быть не "какая польза от этого мне?", а "какая польза от этого стране, в которой жить моим детям?"

Последняя фраза - явная отсылка к словам из инаугурационной речи Джона Кеннеди, которые высечены на его могильном камне и которые наизусть знает каждый американец: "Не спрашивай, что страна может сделать для тебя, - спроси, что ты можешь сделать для своей страны".