Спикер приднестровского парламента Евгений Шевчук громко хлопнул дверью, заявив о своей отставке с поста руководителя Верховного совета самопровозглашенной республики. Казалось бы, заурядный политический конфликт, борьба за власть. Но только в Приднестровье так явно никто никогда ни с кем не боролся.

Когда я начинающим журналистом в начале 90-х зашел в кабинет главы Приднестровской республики, из кресла навстречу мне поднялся энергичный человек, представившийся Игорем Николаевичем. Говорят, он до сих пор там сидит. И превратил Приднестровье в настоящее семейное предприятие, что никак не может нравиться спикеру - ставленнику могущественной корпорации "Шериф", многие годы воюющей с президентским семейством за право хозяйничать на узкой полоске земли, считающей себя самостоятельным государством и потенциальной частью далекой России. При этом "Шериф" влияет на парламент, где у фракции Евгения Шевчука конституционное большинство.

Ситуация почти российская: "Единая Россия" есть, национальный лидер есть, только президент не друг и соратник, а главный конкурент национального лидера. И поэтому молодой и перспективный лидер обвиняет пожилого заматеревшего президента в стремлении приватизировать республику и установить в ней диктатуру собственного клана. А ведь Приднестровье уже приватизировано. Осталось только довоевать до конца и выяснить, кто же в регионе настоящий хозяин. Утверждают, что Москве пожилой и самоуверенный Смирнов уже поднадоел и российское руководство поставило на Шевчука.

Российскому руководству стоило бы заботиться не о размене фигур, а задуматься, почему самопровозглашенные республики, пользующиеся поддержкой Кремля, превращаются в настоящие рассадники коррупции, воровства, контрабанды, нелегальных экономических схем. Почему деньги, выделяемые на восстановление Южной Осетии, оседают, по мнению оппозиционеров, в карманах широких штанин Эдуарда Кокойты и его людей? Ну хорошо, не оседают, все по-честному, но только восстановления как-то не видно.

Почему Приднестровье давно уже стало настоящей клановой вотчиной и только различие в интересах сцепившихся в смертельной схватке местных "олигархчиков" позволяет надеяться на хотя бы на минимальный уровень демократии? Почему когда абхазы решили избрать своим президентом не одобренного Москвой кандидата, лучший друг абхазского народа распорядился перекрыть границу в разгар кормящего население республики мандаринового сезона?

Почему республики, провозглашавшиеся для защиты живущего там населения от националистов, тлетворного влияния Запада, антироссийских сил, превращаются в феодальные латифундии, которыми правят маленькие самоуверенные князьки, каждый из которых давно уже имеет квартиру в Москве и дачу под Москвой и просто дослуживает свою ответственную командировку и доворовывает оставшееся. Ну, а если появляется кто-то, кто, как абхазский президент Багапш, и пытается побороться за власть самостоятельно, то ему сразу объясняют, как устроена жизнь.

Люди, живущие в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье, в конечном счете хотели бы жить в нормальном и привлекательном мире - понятном, стабильном и перспективном. Но могут ли быть привлекательными нищета, коррупция, мздоимство, безысходность? Могут ли быть привлекательными так и оставшиеся разрушенными дома в центре Цхинвали, пустующие десятилетиями жилища в Абхазии, антикварные советские телефоны-автоматы на тираспольских улицах?

Разве люди, высказывавшиеся за независимость этих республик, выбирали жизнь в заповеднике, неопределенность, право вечно быть подданными господина Смирнова или господина Кокойты? Мне могут сказать, что жизнь под руководством товарища Воронина или господина Саакашвили не лучше. Но этих людей можно попробовать сменить без указания из Москвы.