На вопрос "где вы были восемь лет" Александр Озерянский мог бы ответить: бежал от вас, чтобы жить по-человечески, и у меня все получилось, но тут снова пришли вы... Но он не сможет ответить. Потому что оккупанты схватили его в апреле и больше родные его не видели.

4 мая Озерянскому исполнился 61 год. Из них восемь лет он прожил в селе Левковка в 15 километрах от Изюма. Вместе с женой, тещей и падчерицей они поселились здесь в 2014 году, бежав из родного Донецка. Там Озерянский был шахтером, работал на шахте Новогродовской. На семью у них было три квартиры. Как и почти всем дончанам, вынужденным бежать от "гибридной" оккупации, все нажитое пришлось оставить и начинать с нуля. Как и у многих других "перемещенных лиц", которых мне доводилось встречать, у Озерянского все получилось. На склоне холма он развел огромное хозяйство, с размахом. Только винограда - 55 сортов. Вино из него получалось "не хуже, чем французское". Так говорила его падчерица Виктория, которая сейчас живет во Франции. Кроме винограда, Озерянский выращивал табак, снабжая им все окрестные села. До того как сюда пришли оккупанты, в хозяйстве держали 150 кроликов: дородных, красивых, породистых. На них у Озерянского была своя клиентская база в Изюме.



Виктория говорит, что вынужденный переезд, хоть и был болезненным, в личном и профессиональном плане оказался для нее благотворным: если в Донецке она была "не очень активным человеком", то в Левковке стала вести кружки - танцевальный, английского языка, фотокружок, группу "Возможности для молодежи". Занялась гражданским активизмом, волонтерской работой. Не вполне понятно, кто от кого "заразился" - Виктория от отчима или наоборот.

"Слава богу, что она уехала. А то ее бы тоже... Седьмого февраля свадьба у нее была во Франции", - говорит ее мама.


Жена и теща Александра Озерянского

О похищении Озерянского нам рассказали в соседнем селе Счастливое. (До этого мы заезжали в Веселое, где было совсем не весело; для полноты картины осталось заехать в Забавное, когда подсохнет дорога.) У нас, говорят счастливцы, "ничего такого" не происходило: ну забирали мотоциклы, скутеры и велосипеды; искали собаку, побольше да пожирнее, вроде как съесть хотели; беженцы из Руднево, откуда россияне всех жителей выгнали, пришли сюда, кому-то из рудневских оккупанты сломали челюсть, кто уходить не хотел. А так все нормально было.

Дорогу к дому Озерянского пришлось переспрашивать несколько раз, а на последнем отрезке пути спешиться - на машине было не проехать. Жил он не на виду, сине-желтый и красно-черный флаги, которые развевались до войны над его угодьями, жена Аня попросила снять еще 25 февраля, когда стало понятно, что дела плохи. Приехали за ним на БТР. Вероятно, по чьей-то наводке.




Анна показывает угодья: виноградники, плантацию табака

Старостой села при оккупантах стал некто Сергей Симоненко, бизнесмен, у которого в Изюме были киоски с кондитерской продукцией. "Его сначала самого повязали, кинули в кутузку. Потом он, видно, понял, что с ними можно вась-вась. Договорился, получил должность. Саше предлагал - иди, говорит, ко мне замом. Он отказался, конечно. Потом уже, когда Саша пропал, друг нашей семьи у Симоненко спрашивал, не может ли он что-то сделать. Тот руками замахал только: какое там, самому бы не попасть под раздачу", - рассказывает Аня.

Она полагает, что сдать Александра мог человек, которого в селе все называли Рогиком. Офицерский состав оккупантов занял дом "ахметовских", а Рогик с женой жили по соседству и обслуживали их. "Он им баньку организовывал, поставлял спиртное и продукты. Жена обстирывала их, борщи им варила. Рогик такой, что по трупам готов идти, мать родную продаст и жену подложит. Это я потом уже все про него поняла... Во время оккупации мы ему дали большие деньги, чтобы он привез зерна для кроликов. Саша их только чистым продуктом кормил, не комбикормом. Нам провезти через их блокпосты было невозможно. А Рогик всюду без мыла влезет. Ну, он деньги взял - и с концами. Вскоре Сашу и забрали", - говорит Аня.

Позже, когда она встретила Рогика и спросила, когда он деньги Саше отдаст, тот ответил: так его нету в живых. Аня в это не верит. "В селе все думают, что я помешалась, а я уверена - он жив".

Анна так часто ездила в военную комендатуру, которая находилась в Изюме, узнавать про мужа, что вокруг начали говорить: она, дескать, доездится, саму заберут. "Так они вообще не знали, где он и что он. Только морали мне читали..."


Незадолго до российского вторжения Александр начал в доме ремонт


Дрова, заготовленные Анной на зиму

Командиром подразделения, которое стояло в селе, был некто с позывным "Чеснок". "Дурной до невозможности. Настолько, что мог взять и гранату кому-нибудь по пьяни кинуть. Невысокий, полный. А зубы красивые, ровные... Так и хотелось ему вмазать по зубам. Соседи говорили, что морда у него такая, знаете, сразу из памяти стирается. Ну, я-то не забуду эту рожу, всю жизнь помнить буду. Он луганскими командовал. Но эти луганские были все чуть ли не в обносках. И когда из комендатуры ко мне приезжали, я говорю, извините, но вы как-то скромно очень одеты. А те, кто за Сашей приходил, во всем новеньком, с иголочки, вышколенные такие. Соседи мои говорят: это белорусы были", - рассказывает Аня.

Позже "Чеснок" ей сказал, что мужа забрала ФСБ. Виктор Ильинский из Балаклеи нам говорил, что это их фирменный стиль: не давать никакой информации.



Во время обыска в доме Озерянского разбили молотом печь. Заставили поднять с постели и перенести 85-летнюю тещу, которая еле передвигается на ходунках. Рыскали в подвале в поисках тайных ходов. А успокоились на найденных флагах: Украины и Евросоюза. Дело раскрыто.

Передайте кто-нибудь европейским политикам, если они засомневаются, не лучше ли вернуть все как было, что европейский флаг что-то да значит, пока его хранят, несмотря на смертельный риск.