Сначала – старый анекдот про двух психоаналитиков. Один говорит другому: "Знаешь, я всегда считал, что теория Фрейда про оговорки – полная ерунда, но сегодня утром убедился, что в этом что-то есть". Второй спрашивает: "А что было сегодня утром?" Первый: "Да утром за завтраком я хотел сказать жене: "Милая, налей мне, пожалуйста, чашечку кофе", - но случайно оговорился и сказал: "Сука, ты мне всю жизнь испортила".

Очень похожая вещь произошла 21 сентября в газете "Коммерсант". Конечно, это не оговорка в прямом смысле слова, а техническая и корректорская ошибка, но все же... В рубрике "Дни рождения" в поздравлении, адресованном замглавы администрации президента, забыли напечатать, кто именно произнес теплые слова. Всех именинников на этой странице поздравляют конкретные и известные публике люди, и только Владислава Суркова – аноним.

Почему я считаю, что в данном случае техническая по существу ошибка навевает очень содержательные ассоциации? Да потому, что именно нынешняя власть, и в первую очередь ее политтехнологи и пиарщики во главе с Сурковым, сделали максимум возможного для обезличивания российской общественно-политической жизни, для ее полного "осерения" - персонаж вроде и имеет имя, отчество и фамилию, но все равно всем ясно, что он никто. Как тот, кто поздравлял Суркова с днем рождения.

Причины этого стремления понятны. В стране должен быть один политик с лицом и именем, и имя это - Владимир Путин. Остальные – статисты, "без имени, и, в общем, без судьбы". Как Борис Грызлов и Сергей Миронов, которые даже на фоне своих предшественников – Ивана Рыбкина, Геннадия Селезнева, Владимира Шумейко, Егора Строева – выглядят откровенно никакими. Как Михаил Фрадков, которого по яркости характера не то что с Виктором Черномырдиным, но и с более "спокойно окрашенными" Геннадием Бурбулисом, Егором Гайдаром, Евгением Примаковым, Сергеем Кириенко, Сергеем Степашиным, Михаилом Касьяновым и сравнивать невозможно.

И отсюда проблемы у Юрия Лужкова. Мэр Москвы, независимо от отношения к нему как к политической фигуре, на таком фоне выглядит непозволительно броско. И сколь бы энергично и искренне он ни старался на благо "Единой России", уже по этой причине он для нее чужой. Даже наоборот: энергия (несомненная) и искренность (в данном случае – не знаю) для кремлевской верхушки очень подозрительны, потому что структура личности Путина принципиально иная. Вот и получается, что основной вопрос ЕР при подготовке выборов в Москве – это не какие кандидаты наиболее пригодны для депутатской деятельности, а кто из них безусловно лоялен федеральным органам партии, в том числе и прежде всего – против Лужкова. Что ж, если верно, что партия – это всегда "террариум единомышленников", то в случае с ЕР вопросы возникают только ко второму слову.

Идеологи и пропагандисты "управляемой демократии", пытаясь доказать недоказуемое, сплошь и рядом выдают такие перлы, что даже Фрейд счел бы каждый из них не оговоркой, а диагнозом. В "Независимой газете" от 9 сентября Александр Ципко опубликовал статью в поддержку "Наших", что само по себе во всех смыслах слова нормально. Но как вам понравится такая фраза: "Российский консерватизм всегда проигрывал - и в лице генерала Корнилова, и в лице ГКЧП". Я не сомневаюсь, что политолог Ципко понимает и то, что российский консерватизм далеко не всегда проигрывал, обычно он как раз побеждал, а главное - что консерватизм как политическое направление и консерватизм как сопротивление переменам – абсолютно разные вещи. И если Лавра Корнилова в каком-то смысле можно считать представителем консерватизма в политике, то ГКЧП – в чистом виде ретрограды-импотенты. Да и вообще, сравнивать боевого генерала, павшего в сражении, с Янаевым, Павловым и т.п. – глумиться над его памятью. Уверен, Ципко это понимает не хуже меня. Просто у него других аргументов нет, а задачу решать надо. Неслучайно же в этой же статье он говорит про главаря "Наших" если и не то, что тот ему всю жизнь испортил, то что-то весьма неприятное.

В условиях сохранения альтернативных выборов, пусть и как все более и более формальной и регулируемой процедуры, подобная практика порождает проблемы у самих ее авторов. Вот, например, в 201-м Университетском округе выдвигается в Думу Михаил Ходорковский. Политически хороший для Кремля вариант – выдвинуть от ЕР сильного кандидата и добиться на выборах такого результата, который в глазах объективных наблюдателей (а очевидно, что выборы с участием Ходорковского будут интересны очень многим и в России, и за ее пределами) будет хоть сколько-то похож на реальную победу их ставленника. Но в этом округе на одних "технологиях" не выехать, нужна хоть сколько-нибудь яркая фигура, сравнимая с Ходорковским. А ее нету. У них самый яркий – Путин, но, как к нему ни относись, его же на всех выборах не выставишь. Вот и не может "правящая партия" определиться с кандидатом. Вот и приходится придумывать фортели с выдвижением "альтернативных" кандидатов из СИЗО. К тому же единственный из них, возможно, имеющий какое-то лицо, – Владимир Квачков - взял да отказался. И то сказать: если он действительно замешан в покушении на убийство Анатолия Чубайса – он власти не союзник, а если нет и обвинен облыжно – то тем более. Что, люди с опытом Суркова и Павловского этого не понимают? Тем более что одного – реального уголовника – на Украине они уже недавно "играли". Всё они понимают, у них просто вариантов нет.

Впрочем, один есть - быстрый суд, чтоб отправить Ходорковского в лагерь и забыть. Но все ли забудут? Ведь на деле всему миру еще раз показали цинизм и лживость сегодняшней российской власти.

Фрейд, кстати, такие вещи оценивал тоже вполне адекватно. После аншлюса Австрии гестаповцы предлагали ему статус "ценного еврея". Получив отказ, они все же разрешили ученому уехать из страны – в 1938 году еще не решались расправиться со всемирным светилом. Но потребовали, чтобы Фрейд подписал бумагу, что он "не имеет к гестапо никаких претензий». Прочитав, основатель психоанализа спросил, можно ли сделать приписку. "Какую?" - спросил гестаповец. "Я хочу написать, что не только не имею к гестапо претензий, но и всем, кто ко мне прислушается, хочу с дорогой душой рекомендовать гестапо", - был ответ. В 1938-м кто-то из евреев еще мог шутить с гестапо.