Толоконникова возобновила голодовку
Осужденная участница группы Pussy Riot Надежда Толоконникова объявила о возобновлении ранее прекращенной голодовки в связи с переводом обратно в мордовскую исправительную колонию (ИК-14) из тюремной больницы (ЛПУ-21). Об этом говорится в письме мужа Толоконниковой Петра Верзилова, которое он передал Ленте.Ру.
Другая участница группы Мария Алехина в знак солидарности с Толоконниковой отозвала свое ходатайство о смягчении наказания, сообщает РИА "Новости". Она пояснила, что приняла такое решение, поскольку не имеет этического права выйти на свободу, пока Надежда Толоконникова находится в тюремной больнице после голодовки. Помимо этого, Алехина попросила амнистии для всех осужденных женщин, у которых есть малолетние дети.
Жалоба Алехиной рассматривается в Автозаводском суде Нижнего Новгорода, который может принять решение о замене оставшегося ей срока более мягким наказанием. На первое заседание 26 сентября Алехина пришла в траурной одежде в знак солидарности с Толоконниковой.
В настоящий момент, по словам Верзилова, Толоконникова находится в медсанчасти исправительной колонии, о чем адвокатам осужденной сообщили в Следственном комитете. Следователи запланировали на 18 октября ряд процессуальных действий с участием Толоконниковой и ее адвокатом Дмитрием Динзе.
"В пятницу (18 октября) Толоконникова написала заявление об отказе от приема пищи", — рассказал РИА "Новости" сотрудник пресс-службы управления ФСИН по Мордовии.
Ранее руководство ФСИН, по словам Верзилова, обещало адвокатам осужденной, что оставит ее на лечении или переведет в колонию в другом регионе. Таким образом, отметил Верзилов, были нарушены условия прекращения голодовки, которые ранее озвучивала Толоконникова.
Верзилов также приложил к письму заявление заключенной Татьяны Гавриловой (отбывающей с 1999 года наказание за убийство и разбой), которая в течение нескольких дней находилась в ЛПУ-21 вместе с Толоконниковой. В обращении к главе ФСИН Геннадию Корниенко Гаврилова написала, что в больничное отделение к Толоконниковой на время ее пребывания заселили так называемый "актив" осужденных, который оказывал на нее психологическое давление.
Гаврилова, как сообщается, в настоящее время переведена обратно в ИК-2, где отбывает наказание. В заявлении она указала, что ей известно о фактах убийства осужденных и сокрытия этих преступлений сотрудниками управления ФСИН по Мордовии. Она добавила, что при гарантии безопасности готова подтвердить факты нарушений в отношении Толоконниковой в суде.
Толоконникова держала голодовку с 23 сентября, протестуя против пыточных условий в колонии и угроз со стороны администрации. 27 сентября ее госпитализировали в ЛПУ-21. Тюремные врачи запретили Толоконниковой свидания. Сообщалось, что она находится в тяжелом состоянии, ее лечат от некоего инфекционного заболевания. Толоконниковой также не передавали писем с воли.
2 октября Толоконникова заявила, что может возобновить голодовку, которую прервала по причине "очень тяжелого состояния и начавшихся осложнений". Она намеревалась продолжить голодовку, если не будут выполнены три ее главных требования: расследование условия содержания женщин в мордовской ИК-14, обеспечение безопасности осужденных, которые дали показания о ситуации в колонии, и перевод Толоконниковой в другое исправительное учреждение.
Справка
Письмо Надежды Толоконниковой от 11 октября 2013 года
В пятницу, 11 октября, ко мне впервые за две недели пустили адвоката. До этого я, начиная с ИК-14 и продолжив в ЛПУ-21, находилась в полной информационной изоляции. Медицинского запрета на контакты с людьми, на который ссылается ФСИН, у меня не было, потому что все это время я контактировала с сотрудниками этих учреждений. Из разговоров с высокопоставленными служителями тюремного управления мне было очевидно, что причины блокады совсем иные, никак не медицинского характера, но политического.
Я хочу объявить всем, кто имеет отношение к помещению меня в блокаду: если вы думаете, что без связи со своими товарищами я стану податливее и откажусь от выстраданных за время заключения взглядов на состояние мордовских лагерей, то вы грубо ошибаетесь. Когда вы давите на меня и нарушаете мои права, в том числе и законное право на встречу с защитой, то моя бескомпромиссность по отношению к ситуации в Мордовлаге лишь возрастает.
Спасибо тем, кто поддержал мой протест против беззакония в мордовских лагерях -- циничного беззакония, прикрывшегося лозунгами экономической эффективности. Человек не может быть средством – он должен выступать в качестве цели. А запугивание и унижение не может быть методом воспитания и исправления человека.
С советских времен мордовские лагеря выступали для властей последним средством, которым они надеялись сломить волю политзаключенных, не раскаявшихся во время своих беззаконных судилищ. Я рада, что хоть как-то могу изменить ситуацию в Мордовлаге сегодня, чтобы отобрать это пыточное орудие из рук государства. В память о Марченко и Галанскове - диссидентах, погибших в советских лагерях. Я горжусь ими.
Я благодарна адвокатам и моим оставшимся на свободе друзьям за то, что они продолжают распространять информацию о моем протесте. Не думаю, что кому-нибудь пришло бы в голову обвинять, скажем, Ларису Богораз в том, что она рассказывает людям о действиях Юлия Даниэля в Мордовлаге. Это и есть проявление элементарной гражданской и товарищеской этики.
Я благодарна правозащитным комиссиям, которые посетили ИК-14 после объявления голодовки. Я рада, что элементарная честность не дала даже тем, кто приехал туда с целью загладить преступления ФСИН, опровергнуть очевидное: грубые нарушения трудового законодательства и уголовно-исполнительного закона в ИК-14, на которые при всем желании невозможно закрыть глаза. Кто-то из них выслушивал меня внимательно, а кто-то, даже не представившись (позже я поняла, что это был гражданин Евгений Мысловский, бывший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры РСФСР), старался как можно скорее ретироваться, не желая принимать во внимание мои доводы и жалобы, больше полагаясь на показания лагерного начальства.
Меня оскорбил вывод некоторых членов президентского Совета по Правам Человека о том, что моя голодовка инициирована извне. Каким неуважением и пренебрежением ко мне надо обладать, чтобы сделать подобное заявление! Это мой срок, моя борьба, мои права, мое здоровье и моя жизнь. На стадии следствия, полтора года назад, я могла отказаться от своей политической позиции и покаяться, как диссиденты Якир и Красин в 1973-ем, и выйти на свободу. Но ничто не заставит меня сделать это. Я выбрала путь последовательности и честности. И как теперь можно думать, что я позволю себе действовать по чужому сценарию, быть безвольной игрушкой в чьих-то руках?
Надеюсь на то, что правозащитные инспекции в Мордовлаге не ограничатся краткосрочным визитом в ИК-14. Я знаю, что нарушения прав человека происходят и в других колониях нашего лагерного управления. Я видела полные обреченности и тихого ужаса глаза женщин, выезжающих из ИК-2, женской колонии в поселке Явас, которая совсем рядом с моим бывшим лагерем. На «двойке», в отличие от ИК-14 (где администрация предпочитает наказывать неугодных руками осужденных), сотрудники колонии сами избивают осужденных, которые пытаются протестовать и сопротивляться режиму, и гнобят их в ШИЗО, где действуют только два аргумента: холод и те же побои.
Я обращаюсь к тем, кто заинтересован в соблюдении прав человека в России. Зоны — это тоже часть России. Более того, бытует убеждение, что тюрьмы — это лицо страны. Я хочу, чтобы в мордовской лагерной системе, с которой меня связала судьба, произошли серьезные изменения в лучшую сторону. Большинство осужденных не верит, что что-то можно поменять, и только поэтому они молчат. Многие не верят правозащитникам, комиссиям, тем более — прокурорским и УФСИНовским проверкам. Почему? Потому что проверка приезжает и уезжает, а мы, осужденные, остаемся у своего разбитого корыта. Нам нужна помощь правозащитников, готовых на долгую и серьезную работу.
Пока правдивые показания о положении дел в лагерях могут дать только осужденные-камикадзе, готовые к репрессиям. Неудивительно, что таких единицы. Я считаю, что реальная правозащитная деятельность может начаться лишь тогда, когда честные показания перестанут считаться героизмом. Нам, осужденным, нужна гарантия того, что на следующий день после отъезда комиссии «жалобщика» не начнут морально и физически убивать. Создание безопасных условий, безусловно, есть долг правозащитника, действительно уважающего себя и свою работу.
Постоянный контроль и гарантии безопасности — вот, что нужно создать в Мордовии в первую очередь. Только когда мы с вами добьемся этого, мы сможем приступить к расследованию того, что реально происходит в колониях. Я верю в то, что добиться улучшения условий жизни и труда осужденных здесь, в Мордовии, и по всей России - возможно. И я готова для этого сделать все, что в моих силах. Но моей веры и желания недостаточно. Мне очень нужна ваша помощь.
Заранее спасибо.
Лагерная больница ЛПУ-21
поселок Барашево, Мордовия
Надя Толоконникова
11 октября 2013 года
Блоги
Статьи по теме
Союзники узницы
Состояние здоровья Надежды Толоконниковой после недельной голодовки вызывает серьезное беспокойство. В Зубовой Поляне действует штаб поддержки. Пикеты проходят в Мордовии и в Москве у здания ФСИН. Акции в поддержку политзаключенной, бросившей вызов тюремной системе рабства и унижения, запланированы по всему миру.
Без чувства, без закона
Это для нас заключенных женщин раздевают догола, не пускают в тепло, в туалет и к умывальнику. Для нас они трудятся с восьми утра до трех часов ночи. Для нас их подвергают ежеминутной моральной пытке и платят жалкие копейки за рабский труд.
Ах, вы не знали? Теперь знаете.
Райский садизм
Более всего поражает в этих словах даже не изуверство. Поражает острота ненависти, с которой о. Чаплин высказывается на заданную тему. Люди мучают людей, батюшке никого не жалко, он даже считает, что по сути правильно мучают, – это еще можно было бы понять. Садистов на свете немало. Но вот садизм с привлечением высших сил – это уже за гранью человеческого понимания.