Сообщения подобного рода иногда сходят с новостных лент одновременно. Буквально одна за другой – словно специально для того, чтобы картина обретала глубину и объемность. В этом их особая социологическая ценность: закольцовываясь, такие новости как бы сами друг друга комментируют.

Вот, например, дней десять назад прочел о том, что КПРФ готовит иск против Александра Подрабинека. Типа оскорбил ветеранов и воспел немецко-фашистских прихвостней. Ну, это была уже новость привычная, только в свежем юридическом оформлении. Однако той же бегущей строкой сообщалось нечто вроде бы совсем иное. Префект Центрального округа г. Москвы г-н Александров озаботился принятием "мер по принудительной трудотерапии". Префект призвал отлавливать бродяг и насильственно лечить их при помощи общественно полезного. А то непорядок: "милиция ловит бродяг, доставляет их в приюты, где их моют, поят и кормят, после чего они уходят обратно на те места, откуда их привезли". Депутаты Мосгордумы уже готовят предложения.

Это была мягкая такая иллюстрация к спорам о нацизме и коммунизме. О том, что к чему можно приравнивать.

В цивилизованном обществе принудительный труд запрещен, в тоталитарном – почетный долг и обязанность каждого. В нормальной стране бедняку могут сократить пособие, если он отлынивает от предложенной работы, в авторитарном – посадят как тунеядца и дадут в руки кирку. Оттого столь увлекательно было наблюдение за данным процессом. За тем, как встающие с колен митволи и примкнувшие к ним граждане одновременно продолжали травить диссидента и воспевали рабский труд.

Две другие новости, соединившись, звучали еще эффектнее. Те же оскорбленные коммунисты выкатили иск Парламентской ассамблее ОБСЕ – на 27 000 000 000 000 евро. За то, что указанная организация приняла резолюцию с призывом учредить общеевропейский День памяти жертв сталинизма и нацизма. А сочинский мэр Пахомов, выступая у себя на планерке, предложил принудительно отправлять унтерменшей на стройки города. "Цыган и бомжей необходимо вывозить на строительные объекты и принуждать их там работать, как во времена Советского Союза, – буквально заявил радушный хозяин Олимпиады. – Пусть поработают на стройке в круглосуточном режиме, и желание приезжать в Сочи пропадет".

Знаете, а я вот не стал бы клеветать на советскую власть. Я не думаю, чтобы даже в сталинские времена кто-нибудь у нас, хоть бы и цыгане, работал "в круглосуточном режиме". И в нацистских концлагерях, в ходе окончательного решения цыганского вопроса, круглосуточно люди не работали. Их даже уничтожали не круглосуточно, поскольку труженики айнзатц-команд нуждались в отдыхе и здоровом сне. Иными словами, мэр Сочи сам по себе явил столь яркий образец клеветнического приравнивания коммунизма к нацизму, что вчуже становится страшновато за его судьбу. Не дай бог его речи услышат в Страсбурге, а то и в Гааге.

Пока, впрочем, не слышат даже в Международном олимпийском комитете. Да и в обществе нашем, погруженном в молчание и вялую борьбу с приравниванием, мэрские заявления не вызывают ни особых протестов, ни особой поддержки. Народу, собственно, и Олимпиада до фонаря, не то что нацизм с коммунизмом, а что касается элиты и "золотых перьев", то для них сочинский гауляйтер – фигура скорее комическая. Вызывающая добродушный смех: мол, "на олимпийских стройках сосредоточены немалые материальные ценности, которые в случае реализации указаний А.Н. Пахомова имеют немалый шанс уйти с толпой цыганов за кибиткой кочевой".

А что, цыгане – они такие, вороватые. В чем-то Пахомов по-своему прав, не так ли? Если не оцепить их колючей проволокой и не расставить по периметру вышки с автоматами, то могут и растащить олимпийские объекты. А если оцепить, то не смогут. Забавная картинка получится, правда?