Назначение митрополита Кирилла патриархом казалось маловероятным по одной причине: слишком умен, слишком западен, словно сшит из твида или другой какой европейской ткани. Во всяком случае, в сравнении с митр. Климентом, лидером "посконных православных".

В России традиционно, еще со времен Петра Великого, существует должность "еврея при губернаторе". При самом Петре им был Шафиров. При Ленине – Троцкий. "Еврей" может быть и украинцем (отсюда засилье украинцев в церковной иерархии, не закончившееся до сего дня), может быть шотландцем, немцем. Предыдущий патриарх был именно "евреем", хоть и немцем по крови и эстонцем по воспитанию. "Цимес" здесь – некоторая доля независимости от власти.

Такого рода "европеизация", проводимая в очень незначительных, почти гомеопатических дозах, есть своеобразный аутсорсинг. Чтобы не рухнуть, тоталитарная система прибегает к найму внешних, независимых от нее специалистов. При этом свою независимость они могут запихнуть себе куда-нибудь подальше. Их будут использовать совсем не для европейских целей, а для укрепления деспотизма.

Еврей при губернаторе не может стать губернатором – это аксиома. Если митрополит Кирилл стал патриархом, это означает одно: губернатором, правителем Московской патриархии остается Кремль, а не патриарх.

Таким образом, воспроизводится ситуация, бывшая при предыдущих советских патриархах, которые были лишь послушными главами "православного ведомства". Правда, строго "европейцем" из них был лишь покойный Алексий II (Ридигер). Впрочем, и патр. Сергий (Страгородский), и патр. Алексий (Симанский) были достаточно петербуржцами, чтобы сходить за европейцев, – особенно рядом со Сталиным.

Европейскость или еврейскость – короче говоря, ясное и трезвое мышление – очень легко опознать. Если человек считает, что митрополит Кирилл был избран патриархом, он мыслит по-русски, находится во власти потемкинских декораций, тратит свое время на то, чтобы анализировать какие-то абсолютно фиктивные процедуры, имитирующие выборы. Если человек ожидает, что патриарх Кирилл будет либеральнее, чем патриарх Климент, будет добрее к католикам и реформаторам, он просто не понимает, что такое либерализм, экуменизм и реформаторство.

Либерализм есть свойство человека, свободного от государственной службы. Чиновник не бывает ни либералом, ни консерватором, он бывает лишь чиновником. Когда говорят "либеральный чиновник", это метафора. Патриарх Кирилл будет, конечно, "либеральным чиновником" - то есть любое распоряжение кремлевской власти он будет оформлять гламурно, цитируя, возможно, Владимира Соловьева (настоящего). Только посконные православные с их искренней, незамутненной рассудком паранойей, принимают патриарха Кирилла за экумениста. Этот "экуменист" в последние годы отлично зачищал Россию от католиков. Этот "либерал" с начала 1990-х годов обличает Запад, права человека и т.п. Просто он выражает черносотенные идеалы власти красиво, а митр. Климент – косноязычно.

Однако либерализм не есть просто искусно упакованное черносотенство, о чем Наше Все сказало, показывая на Карамзина: "В его "Истории" изящность, простота// Доказывают нам, без всякого пристрастья,// Необходимость самовластья// И прелести кнута". Надо лишь заменить слово "Истории" на "В его посланиях" - и это о либерализме патр. Кирилла I.

Назначение Кирилла патриархом было проведено с такой же незатейливой простотой, как и назначение Медведева президентом. Например, митр. Клименту помогал изображать оппозицию ближайший соратник митр. Кирилла – архиеп. Феофан (Ашурков), сыгравший роль Хакамады. Да и сам митр. Климент понимал, конечно, что ему определено побыть Жириновским. Да, примитивно. Но если билеты на спектакль никто не покупает, зачем надрываться? Зрителям и так некуда податься, они же смертельно напуганы опасностью "раскола".

Назначение "европеизированного черносотенца" патриархом – трагедия для русского псевдолиберализма. (Для настоящего либерализма это абсолютно нейтральное событие - либерал ведь прежде всего свободен от каких-то перестановок во власти.) Псевдолиберал в России распространен чрезвычайно. Его символом могли служить покойные "Московские новости". Не Максим Соколов или Михаил Леонтьев опора деспотизма, а именно тысячи псевдолибералов. Эти либералы всем похожи на настоящих за единственным исключением: они ничего не либерального не делают и не проповедуют. Более того: они так боятся, что их либерализм будет разоблачен, что неосторожным словом они навлекут на свободу громы и молнии деспотов, что усердно совершают всевозможные антилиберальные гадости. Для маскировки. Так что в России скорее уж черносотенец, которому нечего маскировать, сделает какое-то либеральное дело, чем почитывающий под одеялом о. Александра Меня православный.

Деспотизм терпит этот псевдолиберализм и даже слегка поощряет его по тем же причинам, по которым берет на службу европейцев. Кто-то сравнил поставление Путина (а потом и Медведева) в президенты с введением лома в неудобоназываемое место наклоненного до предела человеческого организма. Видимость либерализма подобна лыжной мази, которой вводящий этот лом смазывает. К тому же определенная маскировка для Запада.

Конечно, в случае настоящей опасности Запад быстро понимает что к чему, но, к счастью, настоящая опасность случается редко. Такие люди, как патр. Кирилл, сформировались именно в работе с теми, кого Ленин называл полезными западными идиотами, а современный сатирик – троянскими ослами.

Тут полезно вспомнить, что вообще-то патр. Кирилл совсем не европеец, он обычный советский человек, только умный. Умный человек пролезал в номенклатуру обычно через – да, верно, через заграницу. Это парадоксально, но именно то, что более всего неприемлемо в прошлом патриарха Кирилла для европейцев, – сотрудничество с КГБ – является в путинской России главным источником европейскости. Знаменитые отчеты КГБ о церковных агентах упоминают агента Михайлова. Вот выходные данные – для многочисленных любителей заявлять, что документов нет (видимо, чекисты своим агентам дали инструкцию – голосить как можно громче, что документов нет): Центральный архив КГБ СССР. Ф. 5, on. 27/16, N 10, д. П-175, т. 1. Январь 1973 года – агент "Михайлов" едет в Таиланд и Индию. Назначается в Женеву. И далее везде.

При этом журналист, который впервые отождествил Кирилла (Гундяева) с агентом Михайловым, неизменно критикующий его в одной комсомольской газете, в тех же отчетах проходит как агент "Никитин", исправно доносящий о жизни о. Александра Меня. Более того: милый и умный священник Виталий Боровой, об изменнических настроениях которого доносил агент "Никитин", тоже был агентом КГБ по кличке "Нестерович". Неудивительно: все, кто был связан с зарубежной деятельностью патриархии, (помянутый журналист был в 1970-е через жену в родстве с о. Иоанном Мейендорфом, жившим в Нью-Йорке) жестко контролировались КГБ.

Европейцу настоящему трудно понять равнодушие, с которым в России относятся к проблеме сотрудничества с КГБ. Да, были "агентами влияния", обманывали европейских либералов. Вольно ж тем было обманываться! Не такое уж хитроумное было это "влияние"! В основном ум направлялся на свою карьеру, а силы – на конкуренцию с другими агентами. В результате в недавно опубликованных воспоминаниях еще одного сверстника и коллеги юного Кирилла по внешним церковным связям о новом патриархе говорится почти "в лоб". Архим. Августин Никитин рассказывает, как молодой агент (Гундяев начинал как настоятель женевского прихода МП) настучал на пожилого, и сердится: "А женевский протоиерей-секретарь, заложивший о.протопресвитера, до сих мелькает по "ящику" и учит нас с экрана патриотизму... "Тише, тише, господа!// Господин Искариотов,// Патриот из патриотов,// Направляется сюда!".

Понять раздражение о. Августина можно, но соглашаться с наименованием "Иуда" все-таки не стоит. Предать можно, когда обещаешь верность, а люди, поступающие на службу в органы – включая церковные органы определенного рода, – обещают не верность Богу и людям, а лояльность власти. Дьявольская разница!

Каким бы ни был курс Кремля – и, соответственно, каким бы ни был курс патриарха Кирилла – главное находится не в Кремле. Только псевдолиберализм, только имитация свободы все надежды возлагает на начальство. Трагедия русской церкви не в том, что она когда-то подвергалась гонениям, а теперь подвергается барской любви и выполняет функцию гонителя. Трагедия не в том, что духовенство этой церкви в основном занимается зарабатыванием денег путем исполнения обрядов и к духовной жизни, к проповеди Евангелия, к пастырской работе отношения не имеет и не хочет иметь. Трагедия в том, что члены этой церкви и не хотят никакой проповеди, сами хотят, чтобы церковь была чем-то вроде магазина, где можно подешевле получить кусочек смысла жизни, утешения и успокоения. Правда, утешение будет пованивать, а успокоение будет липовым, но зато как дешево!

Таким православным даже если и дадут реформы, дадут обновление – что они с ними сделают? Так что не так важен патриарх, как его малюют, и в этом смысле от патриарха Кирилла так же не следует ожидать радостей, как от патриарха Климента не следовало бы ожидать гадостей. Конечно, какие-то мелкие внутриконторские перестановки будут, но все это не имеет отношения к Тому, Кто, собственно, и является Главой Церкви. Так что старообрядцам, протестантам и католикам лучше не расслабляться, реакционерам лучше не ужасаться, либералам не обольщаться, а просто надо всем расти и тем самым создавать то, что вроде бы теперь в руках патриарха Кирилла, а на самом деле в руках Бога и каждого: Церковь.