Два парадоксальных явления соседствуют в российской "душе" - массовой психологии, менталитете большинства.

Первое явление вернее назвать "неявлением". Люди считают неприличным открыто поддерживать власть. Как на чудака, маргинала, диссидента смотрят не только на того, кто публично критикует власть, но и на того, кто ее хвалит. Черносотенцы с их дифирамбами монарху воспринимались презрительно и монархом, и нормальными монархистами – теми, кто не говорил о монархии, а просто был ее верной частью. Так и в наше время даже самые лояльные к власти люди с подозрением и скепсисом смотрят на тех, кто публично митингует в поддержку Кремля.

С какой стати лояльный человек пойдет митинговать? Лояльность в том и заключается, чтобы не иметь своего суждения. Самодержавие и единоначалие. Приказы не обсуждаются. Хороший солдат – во всяком случае, хороший по российским представлениям – и не критикует приказы, и не кричит "ура". Выслушал, почесал "в затылке" ("затылок" русского солдата находится там, где у библейских героев лядвия и лоно, а на жаргоне русских книжников – "подпупие"). Почесал и пошел возлагать живот на алтарь отечества, стараясь ограничиться самым-самым краешком. Чтобы не вышло как в анекдоте: "Я слышала, что у вас возлагают живот на алтарь, но чтобы настолько...".

Простительно с энтузиазмом одобрять начальство только тогда, когда начальство об этом просит. Идеально, если просьба (приказ) начальства облечена в денежную форму. Конечно, это всегда крохи, поэтому публично хвалить начальство пристало лишь людям, которые мало зарабатывают: молодежи и приравнявшим себя к ней.

В нормальных же странах (включая и Россию до революции) вполне нормально и открыто одобрять те или иные действия власти, и (если власть демократическая) открыто их и критиковать. Это обратная связь, без которой самой власти хуже.

При этом в нормальных странах давно – со времени победы демократии – считается неприличным спорить о политике с друзьями, а тем более с врагами. Есть же выборы, есть газеты, разные бывают пространства для публичных дискуссий. Пространство частной жизни и так невелико, не надо его еще и политикой загромождать. Тем более неприлично лезть к другому с поучениями. Вон – пиши в газету, митингуй, пикетируй, раздавай листовки, а лично – не лезь. В квартире не играют в баскетбол.

В России же все наоборот: человек, которому никогда в жизни не придет в голову написать письмо любимому президенту (действительно любимому), считает совершенно естественным лезть с политическими дискуссиями к другу, единоверцу, родственнику. Интернет в этом отношении оказался чрезвычайно поучителен – в русском сегменте как ни в каком другом много персонажей, которые рыскают аки волк в нощи, ища, кого бы поучить уму-разуму. На митинг не выйдут, в Cеть – выйдут.

Конечно, парадокс этот кажущийся, а так все логично. Если сжимать тюбик с зубной пастой, не открывая, паста прорвется где-то сбоку. Потребность в политике есть даже у солдата, и чем меньше возможностей реализовать эту потребность в нормальном виде, тем больше она реализуется в ненормальном. Женатый человек не придумает столько половых гадостей, сколько звереющий без женщины монах (есть, увы, и такие; да и холостяки еще встречаются). Женатому и незачем, и некогда.

Демократу и незачем, и некогда спорить с близкими о политике. И вовсе не обязательно сперва установить демократию, а потом вылечиться от неуместных разговор о политике. Прямо наоборот: сперва нужно правильно организовать свое личное пространство, защитив его от политики, а потом уже постепенно, совместными усилиями, крышечку с тюбика свинтит народ – чистить-то зубы все-таки надо, а то будет больно. Так выпьем за гигиену!