В Санкт-Петербурге прошел первый съезд партии "Справедливая Россия". О перспективах "второй ноги власти" рассуждают политологи Николай Петров, Дмитрий Орешкин, Леонид Гозман и Ирина Хакамада.

Николай Петров, руководитель Центра политико-географических исследований, член научного совета Московского Центра Карнеги:

У сегодняшнего внеочередного съезда есть, как минимум, две задачи. Во-первых, необходимо дать дополнительный импульс кампании "Справедливой России" на предстоящих региональных выборах, где очень важно, каким образом "Справедливая Россия" проявит себя. Партия практически впервые после своего возникновения выступит как самостоятельная политическая сила, и это особенно важно в Петербурге: во-первых, потому, что оттуда Сергей Миронов, во-вторых, потому, что единороссы уже сделали заявление, что в случае своей победы в Законодательном собрании Санкт-Петербурга они не будут рекомендовать Миронова в качестве представителя города в Совете Федерации.

Вторая важная задача – определиться с политической платформой, то есть фактически заявить о себе, как о структурной и целостной политической силе. Это очень важно с учетом того, что "Справедливая Россия" – это результат слияния трех весьма разных политических сил. Сейчас это слияние на региональном уровне подвергается достаточно серьезным испытаниям. Известно, что "Пенсионеры" в целом ряде регионов, несмотря на решение своего федерального партийного руководства, не согласны вливаться в "Справедливую Россию" и принимают решения на уровне региональных организаций блокироваться с "Единой Россией", которая, в свою очередь, развивает мощную кампанию, нацеленную на возрастной электорат.

Дмитрий Орешкин, политолог:

Мне кажется, что "Справедливая Россия" в потенциале очень выигрышный проект, но именно в потенциале. С одной стороны, есть обширная электоральная ниша, которую условно можно назвать социал-демократической, та, которая понимает ценность рыночной экономики, но требует большей справедливости: отобрать у слишком богатых, отдать слишком бедным - то есть требует больше социальной справедливости, большей роли государства в управлении экономикой, ну и вообще побольше популизма. С другой стороны, у "Справедливой России", как и у "Единой России", есть административный ресурс, который необходим в современной политике.

Базовые предпосылки для создания такой партии совершенно очевидны, и вопрос только в том, как "Справедливая Россия" распорядится этими базовыми предпосылками. По целому ряду причин я уверен, что распорядится она ими плохо, главная причина – это низкий уровень менеджмента.

Я давно наблюдаю за деятельностью господина Миронова, и до сих пор все проекты, за которые он брался, благополучно приходили в ничтожество. Он удачно понизил статус и роль Совета Федерации, – самостоятельный политический орган превратился в орган администрации президента, который не имеет самостоятельного политического значения. Миронов попытался вести борьбу за место президента и прославился тем, что на выборах получил в 2 раза меньше голосов, чем собрал подписей в свою поддержку. То есть получилось, что те люди, которые высказывались в его поддержку при сборе подписей, не стали за него голосовать. Понятно, что сбор подписей – административное мероприятие, а голосовать за Миронова никто на самом деле не собирался.

В политическом плане Миронов – неэффективный менеджер. Результат его деятельности – это то, что мы наблюдаем в регионах: конфликты между участниками (партия "Родина", Партия пенсионеров, Парnия жизни) коалиции "Справедливая Россия". Я думаю, что при всех блистательных стартовых позициях партия "Справедливая Россия" соберет хорошо, если 10–15 процентов, тогда как ее потенциал можно оценить в 40 процентов избирателей, если бы все было правильно организовано и идеально сделано. Еще несколько месяцев назад я думал, что "Справедливая Россия" сможет набрать больше, но одно дело – потенциал, а другое дело – его конкретная реализация.

Думаю, что питерский съезд покажет некоторое недоумение среди членов партии и неуверенность в том, что они сделали правильный выбор. И чем жестче будет риторика Миронова, тем беспомощнее она будет выглядеть.

Леонид Гозман, член президиума политсовета СПС, политолог:

Мне кажется, что "Справедливая Россия", которая возникла, как вторая партия власти, очень точно почувствовала распространенное и важное для страны ощущение несправедливости. Все как-то не по-честному и не по-человечески. Такое ощущение у людей есть и оно обеспечивает партии с названием "Справедливая Россия" определенные успехи, что, очевидно, очень тревожит партию власти. Как это уже было с "Родиной", результат выше, чем ожидали те, кто все это придумал.

Но я не думаю, что в долгосрочной перспективе у этой партии будут сколько-нибудь серьезные успехи. Дело в том, что все-таки это вполне очевидная вторая партия власти, вторая "нога", а быть партией Кремля и партией оппозиции одновременно, к сожалению, не возможно.

Разделить номенклатуру на две партии, одна из которых за Кремль, другая тоже за Кремль, но против правительства, которое Кремль же назначил, - это все достаточно абсурдно. У нас уже было две партии номенклатуры – "Единство" и "Отечество", очевидно, что это было искусственно, потом они с радостным вздохом облегчения слились в "Единую Россию". Я думаю, что что-то подобное ждет и "Справедливую Россию".

Ирина Хакамада, лидер движения "Наш выбор":

Кремль создал два абсолютно симметричных гиганта. Один гигант – "Единая Россия", административная партийная структура, другой гигант – "Справедливая Россия", тоже административная политическая структура. Одну партию возглавляет глава нижней палаты, другую – глава верхней палаты.

Им специально создали конкурентную среду, чтобы они хоть как-то начали оживлять себя в виде какой-то реальной конкуренции. Сейчас у них идет конкуренция за административный ресурс и одновременно за голоса людей, которые готовы голосовать за власть. Одна партия чуть полевее по позициям, другая – чуть поправее, вот такая административная система – сама конкурирует и сама живет.

Для Кремля не важно, кто выиграет, все равно все свои. Все это не носит стратегического характера, от того, какая партия выиграет, а какая проиграет, в обществе ничего не поменяется. Я оцениваю перспективы "Справедливой России" на выборах в 15 – 18 процентов.