В среду, на второй день нью-йоркского светопреставления, Манхэттен задыхался от гари, и ночью, когда я бегал проверять, правда ли, что вот-вот взорвется Эмпайр-стейт-билдинг (неправда), мне попадались на пустынных улицах одинокие прохожие, дышавшие через платок, хотя оттуда километра четыре до того гиблого места, которое по телевидению называют "эпицентром", а полиция - "зоной".

Утром третьего дня запах жженой пластмассы исчез, белесое облако над Манхэттеном отчасти растаяло, но объявили, что в "зоне" уровень асбеста в воздухе превышает допустимый в четыре раза, и автор этих строк решил наконец обзавестись марлевой маской.

"Какое там, - сказал мне русский продавец в скобяной лавке напротив. - С утра последние три продал". Надо было взять ее в среду у спекулянтов, но хорошая мысля приходит опосля.

На третий день после теракта Манхэттен резко разделился на две неравные части. На основной его территории полностью восстановилась нормальная жизнь, а пробки сделались даже больше обычного: машин на остров въехало столько же, но поскольку юг его по-прежнему закрыт, они населяли меньшую площадь и потому создавали больше заторов. Такси стало не поймать, хотя еще за сутки до этого таксист жаловался мне, что ездит по большей части порожняком. Кафе забиты, по улицам бродят красивые девушки всех цветов радуги и едят мороженое.

Приезжий, который бы ничего не знал о случившемся, мог бы и не догадаться, что в городе произошли монументальные катаклизмы.

В этом море нормальности осталось лишь несколько островков, в которых царят смерть и печаль. В зоне продолжают грузить обломками арматуры и бетона огромные самосвалы, откладывая в сторону для ФБР куски двух врезавшихся в небоскребы авиалайнеров. Сообщили, что в пилотской кабине одного нашли сидевшего за штурвалом террориста. Будто бы откопали также труп стюардессы со связанными руками.

В эвакуированных окрестных домах чахнут некормленные со вторника кошки и собаки.

Средоточие горя переместилось из больниц, в которые с самого начала поступило мало пострадавших от взрывов, а сейчас не привозят почти никого, в специальные пункты, созданные для родственников тысяч пропавших людей. Самый крупный находится на Лексингтон-авеню, в циклопической казарме национальной гвардии, похожей на старинную крепость.

Вдоль стен здания выстроились многочасовые очереди, а на тротуарах клубятся густые толпы журналистов, которыми пытаются управлять вежливые, но суровые полисмены под комадованием молодой афроамериканки в цивильном платье, но с металлической служебной бляхой на груди. Она сержант, что в американской полиции изрядный чин.

Родственники должны заполнить специальные анкеты, им присваивают номер и просят принести зубоврачебную карту пропавшего, по которой легче всего идентифицировать тело.

С утра на фонарных столбах, почтовых ящиках и стальных телефонных будках появились сделанные на цветных и черно-белых ксероксах объявления: фотография пропавшего с краткими биографическими данными, указание этажа ВТЦ, на котором он работал, и просьба сообщить о нем любую информацию.

Журналисты, которые отлично знают, что все это уже почти безнадежно, интервьюируют убитых горем людей и фотографируют их с теми же плакатиками в руках. Я проходил мимо, когда один репортер говорил по мобильнику своему редактору, что за последние два дня он раз шесть чуть не разрыдался, слушая эти скорбные повести. Будучи профессионалом, он тут же предложил написать статью о своих переживаниях.

Слушая, как родственники говорят между собой, я обнаружил, что они обмениваются номерами этажей ("Ваш на каком был? На 84-м? А мой на 102-м"), как ветераны - номерами фронтов и дивизий.

Напротив казармы в открытых дверях ресторана стоит негр в белой куртке и раздает всем бесплатную содовую и кока-колу. Щедрый ресторан являет собою триумф экуменизма: там подают "кошерные вегетарианские блюда Южной Индии". Рядом - еще один образчик экуменизма: вдоль очереди бродит веселый негр в блузе с драконами и китайскими иероглифами и торгует американскими флажками, которые сейчас снова вошли в моду: за один день универмаги Wal-Mart продали 88 тысяч штук.

Впрочем, долговечность американских умонастроений не следует преувеличивать: я помню, как во время войны с Саддамом флаги тоже были в такой моде, что из них делали даже купальники и мужские трусы, а Буш-старший имел неслыханный рейтинг - 90 %; два года спустя американцы избрали на его место Клинтона, которого его критики не без основания считали дезертиром.

На Юнион-сквер, где к асфальту приклеены полосы оберточной бумаги, на которых люди высказываются о проиcшедшем, все увеличивается толпа. Там же в среду был поставлен самодельный памятник в виде двухметрового гипсового цилиндра. Брешут, что он содержит кусок арматуры ВТЦ, который тайно вынес с пепелища некий спасатель.

За прошедшие сутки у подножия памятника появилось много предметов: десятки горящих и погасших свечей в стеклянных стаканах, записочки, картонная иконка, Библия в дерматиновом переплете, "Молитва о мире", напечатанная неким "Обществом исцеления", много желтых цветов и букет из дюжины белых роз.

Число расстеленных на асфальте бумажных полос с надписями сильно увеличилось: "Что это за люди, которые убивают тысячи людей во имя Бога? И что это за Бог, который велит людям убивать?", "Ненависть рождает лишь новую ненависть. Лишь любовь может исцелить", или "Давайте разбомбим сукиных сынов!". Пацифистских надписей раз в десять больше.

Я наблюдал, как заполнялся один большой белый лист. Сперва над ним безмолвно склонилась пожилая китаянка в соломенной шляпе, которая вывела коричневым фломастером три столбца иероглифов, а снизу перевела их на английский: "Живи вечно, ВТЦ! Живи вечно, Нью-Йорк! Живите вечно, США!". Положила фломастер обратно и исчезла в толпе.

Ее сменил коротко постриженный парень в шортах, который написал черным фломастером цитату из сенатора Джона Маккейна, в свое время бывшего военнопленным во Вьетнаме,: "Мы говорим своим врагам - мы вас достанем. Бог, возможно, над вами и сжалится, но мы - нет". Потом швырнул фломастер на землю, перешагнул через лист и был таков.

За ним последовала высокая еврейка в джинсовом комбинезоне. Она села на асфальт и начала медленно выводить фиолетовыми печатными буквами: "Бывает так, что нет слов. Слов, чтобы выразить боль, ужас, потрясение, гнев, зияющую прореху в душе..."

Рядом стоял филиппинец в годах. Он держал американский флаг, с которым то и дело норовил покрасоваться перед объективом телекамеры.

К вечеру вдруг снова сильно запахло горелой пластмассой - видать, ветер переменился. Ночью я сел в машину и поехал из города на свежий воздух. По Второй авеню шла на юг колонна странных длинных автобусов почти без окон и с загадочной надписью на борту: Superior Locator Vehicle. "Что же они такое собираются локализовать?" - подумал я.

На въезде на Манхэттен по-прежнему была полицейская застава. Выехать по-прежнему можно было беспрепятственно.

Фото автора

ТЕРАКТ В НЬЮ-ЙОРКЕ: ГОРЯЧАЯ ЛИНИЯ И СТРАНИЦА СОБОЛЕЗНОВАНИЙ

Нью-Йорк после катастрофы: фотографии
Хроника расследования терактов
Сочувствие и злорадство (результаты опросов в Москве и Киеве о терактах в США)
Америка взяла себя в руки (репортаж из Вашингтона)