Известный правозащитник Сергей Адамович Ковалев, председатель Общественной комиссии по расследованию взрывов жилых домов в Москве и Волгодонске, рассказал о ее работе в интервью Граням.Ру.

Ольга Черненькая: Сергей Адамович, как вы относитесь к возможной выдаче Гочияева следователям ФСБ?

Сергей Ковалев: Дело требует быстрого и всестороннего расследования, и с этой позиции подозреваемый Гочияев должен быть доступен следствию. Но в данном случае дело осложняется тем, что Гочияев не единственный подозреваемый. И как разрешить это противоречие, я просто не знаю. Если Международный уголовный суд мог рассматривать события 1999 года, то взрывы жилых домов в России накануне президентских выборов - это типичный случай, которым должна была бы заниматься именно такая инстанция. А сейчас очень велика опасность того, что передача Гочияева в руки следователей, в полной беспристрастности которых есть серьезные основания сомневаться, не послужит расследованию дела, а в судьбе конкретного человека может сыграть роковую роль.

О.Ч.: Как продвигается расследование, которое взяла на себя Общественная комиссия?

С.К.: Расследование продвигается медленно, хотя мы прилагаем массу усилий.

О.Ч.: В годовщину взрыва на улице Гурьянова в СМИ появились заявления некоторых должностных лиц чуть ли не о завершении следствия - мол, известны имена и исполнителей, и заказчиков. Что вы думаете по этому поводу?

С.К.: Я отношусь к этому с интересом и удивлением. Интерес понятен: очень важно услышать о результатах расследования. И не на уровне отрывочных сведений, а в виде официального развернутого изложения. Обстоятельства этой страшной трагедии должны быть предъявлены обществу самым подробным образом. Но когда читаешь отрывочную информацию о том, что все нити сходятся к Хаттабу, что исполнители терактов были кавказцы и прочее, то недоумение, конечно, возникает. Я понимаю, Хаттаба сейчас можно в чем угодно обвинять - он уже ничего не может ответить. И про исполнителей тоже все как-то неубедительно. Кто бы ни был заказчиком, исполнителями в такого рода делах непременно будут кавказцы. Ну кто из заказчиков может нанять на это дело якутов?

Интересно и удивительно для меня еще вот что. Ни для кого не секрет, что власти подвергаются страшным подозрениям в причастности к этим событиям. Когда возникают такие подозрения, власть должна землю рыть. Она должна быстро, оперативно и убедительно опровергнуть эти подозрения. И не словами, что она всегда делает очень энергично, а прямыми фактами. Но власть предъявляет нам пока какие-то косвенные доводы, которые нам предлагается принять на веру. Ничего другого ни обществу, ни журналистам, ни нашей комиссии представлено не было.

О.Ч.: Насколько можно понять, вашу комиссию власть вниманием не балует.

С.К.: Я был бы рад, если бы существование нашей комиссии побудило власть к некоторым энергичным действиям. Но пока этого не видно. Статус общественной комиссии для власти, видимо, недостаточно высок. Напомню, что в Думе трижды поднимался вопрос о создании парламентской комиссии и Дума трижды предложение о создании комиссии отвергла. Правда, не очень значительным большинством голосов, но отвергла. Значит, Думе совершенно начихать на авторитет официальной власти.

О.Ч.: Государственные структуры не хотят идти с вами на контакт?

С.К.: Не совсем так. Мы, к сожалению, не можем затребовать какую-то секретную информацию. Да и несекретную тоже. Формально наши запросы ни в Генпрокуратуре, ни в ФСБ, ни в МВД не игнорируют. Ответы приходят аккуратно. Но по сути все это отписки. Единственное ведомство, которое добросовестно ответило на наши вопросы, это Министерство образования.

О.Ч.: И на какой результат можно рассчитывать в таких условиях?

С.К.: Честно сказать, у меня нет ни малейшей надежды на то, что свой отчет мы завершим словами: заказчиками являются такие-то, исполнителями - такие-то, организовано все было так-то. Для таких заключений у нас нет возможностей. Наше дело - тщательнейшим образом собрать и проанализировать все доступные нам сведения, не останавливаясь заранее ни на одной из версий. Я подчеркиваю: наша комиссия не может, сейчас во всяком случае, ответить на вопрос - кто виноват? Эти взрывы были мощнейшим фактором в избирательной кампании президента Путина. Это факт. Использованы они были командой, которая привела Путина к президентскому креслу, на все 100 процентов. Это было одним из самых сильных психологических факторов в избирательной кампании Путина. Этот факт, конечно, можно интерпретировать по принципу: ищи кому выгодно. Но на таком основании нельзя делать выводов: тут нужны факты, а не домыслы.

Все, что мы можем, это тщательно собирать факты, обобщать их, анализировать. Среди этих фактов очень важное место занимают официальные сведения. Надеюсь, своей активностью, своим вниманием ко всему, что говорится по поводу взрывов официально, мы в каком-то смысле поможем расследованию. Наши приставания к официальным властям есть некоторый способ добавить им энергии и некоторый способ получить получит от них ответ. Но, повторяю, пока наши усилия в этом смысле тщетны.

Террор-99: Мы хотим знать правду