Отставной чиновник Белого дома Ричард Кларк, задумавший разоблачить некомпетентность и беспечность администрации Буша, не сумевшей предвидеть и предотвратить события 11 сентября 2001 года, достиг своей цели лишь отчасти. Он сообщил комиссии, расследующей деятельность правительства в преддверии терактов, довольно много дельной информации, но в итоге снискал успех в глазах лишь той части общества, которая и без того убеждена в профнепригодности президента и его команды. Кларк переусердствовал в рекламе своей книги, выход которой был приурочен к его появлению на слушаниях. Коммерческая хватка дорого ему обошлась: члены комиссии своими язвительными ремарками на эту тему заставили его нервничать, краснеть и терять самообладание.

Менее восприимчив Кларк оказался к вопросам о том, почему он придерживался ровно противоположных оценок в бытность сотрудником администрации; как всякий карьерный бюрократ, Кларк, похоже, и впрямь не видит противоречий между собой нынешним и собой прежним. Но публике эти противоречия прекрасно видны. Ричард Кларк удивительно быстро сошел с телеэкранов и газетных полос, его книга настоящим бестселлером так и не стала.

Тем не менее Кларк оказал обществу добрую услугу уже тем, что спровоцировал острую реакцию Белого дома и в конечном счете способствовал вызову для дачи публичных показаний под присягой советника президента по национальной безопасности Кондолизы Райс. Эта страна устроена так, что президент не в силах сопротивляться общественному мнению и каждый день должен доказывать свое право руководить. Поначалу Белый дом ответил решительным "нет" на требования согласиться на публичный допрос г-жи Райс. Юридическое основание отказа состоит в том, что советники президента не подлежат утверждению Сенатом и потому не подотчетны Конгрессу – допрос Райс был бы нарушением конституционного принципа разделения властей. Сама Райс говорила, что всей душой желала бы дать показания, но не может поступиться принципами. Однако прецеденты нашлись, и президент уступил, оговорившись, что делает это в виде исключения, учитывая значение вопроса.

Сам по себе факт приведения к присяге ничего особенного не означает: свидетель может быть привлечен к ответственности за дачу ложных показаний в любом случае, независимо от того, приносил он присягу или нет. Но клятва важна психологически – и для Кондолизы Райс, и для зрителей. За спиной у нее к тому же будут сидеть семьи погибших 11 сентября. Нет сомнения, что советнику будет нелегко в такой атмосфере. Вместе с тем нет никаких оснований полагать, что президент отдал ее на заклание. Артиллерийская подготовка, проведенная обеими сторонами, говорит о том, что неотразимых аргументов у противников нынешней администрации нет.

Ричард Кларк, будучи координатором действий государственных ведомств по борьбе с терроризмом, действительно разработал план противодействия "Аль-Кайде" под условным названием Delenda (по первому слову Катонова афоризма Delenda est Carthago - "Карфаген должен быть разрушен") и тщетно добивался его реализации. План был готов летом 1998 года, но высшие должностные лица администрации Билла Клинтона его отклонили: они считали, что превентивные удары по территории Афганистана, предлагавшиеся Кларком, приведут к значительным сопутствующим жертвам и подорвут репутацию США в глазах мусульманского мира. Предложение Кларка оказать помощь антиталибскому Северному альянсу тоже не вызвало энтузиазма – руководители соответствующих ведомств не видели в альянсе серьезной военной силы, способной опрокинуть режим талибов. Можно было попытаться точечным ракетным ударом обезглавить организацию, но для этого разведданным не хватало надежности.

На слушаниях Кларк признал, что план его носил ограниченный характер: он исходил из того, что "Аль-Кайду" вряд ли удастся уничтожить, но можно сделать ее недееспособной, как это произошло с организацией Абу Нидаля и некоторыми другими террористическими группировками. Однако на самом деле этот план был заведомо провальным, потому что "Аль-Кайда" – организация совершенно нового, небывалого типа. О разбросанных по всему миру "спящих ячейках" международной терроистической сети, о системе ее финансирования правительству США тогда, в конце 90-х годов, было мало что известно.

При новом президенте Ричарду Кларку был поручен другой участок работы - борьба с киберпреступностью. Как установила комиссия, он воспринял это как понижение и всеми силами стремился вернуть себе прежний статус. Кларк вышел в отставку в марте 2003 года, так что ни о каком протесте говорить не приходится. Это правда, что команда Буша недооценила угрозу, исходящую от Осамы бен Ладена. Но явной натяжкой было бы утверждение, что команда Клинтона оценивала ее адекватно. Осознание неизбежности долгой войны на полное уничтожение, войны в коалиции с союзниками, пришло уже после 11 сентября. Более того: до этой даты такая война была невозможна. Об этом говорил в своих показаниях комиссии министр обороны Дональд Рамсфелд: "Представьте себе, что президент Соединенных Штатов, основываясь на разведданных того времени, обращается к Конгрессу и миру со словами: "Нам необходимо вторгнуться в Афганистан, свергнуть режим "Талибана" и уничтожить террористическую сеть "Аль-Кайда". Сколько стран вступило бы в коалицию? Многие? Некоторые? Вряд ли". Горькая истина состоит в том, что мировое общественное мнение было мобилизовано лишь благодаря небывалым жертвам, которые понесла Америка. Только после этого возникло понимание того, что прежние методы борьбы с терроризмом, подход к нему как к внешней угрозе исчерпали себя – они дают лишь иллюзию победы.

Но насколько неотвратим был заговор 11 сентября? Почему он не был раскрыт? Сегодня известно, что американские спецслужбы располагали фрагментами информации, которые, будь они составлены в общую картину, могли бы навести на след будущих угонщиков. Один из членов комиссии спросил Ричарда Кларка: что бы он предпринял, если бы располагал всеми фрагментами? Но Кларк сказал лишь, что задним числом легко рассуждать – вероятно, объявил бы в розыск двух участников заговора, которые затерялись где-то на территории США, и в итоге их, возможно, поймали бы. Но поймали бы двух из 19, а ведь были и запасные, о которых ничего неизвестно по сей день. Президент Буш не впервые повторяет, что, будь у него точные сведения, он не допустил бы ужасных терактов. Это было бы возможно только в том случае, если бы спецслужбы точно знали дату и номера рейсов, но этого вплоть до самого последнего дня не знали и сами заговорщики. При любом другом сценарии предотвратить угон возможно было только по счастливой случайности. Но для того террористы и угоняли одновременно не один, а несколько самолетов, чтобы застраховаться от случайностей.

Публичный допрос Кондолизы Райс – это прежде всего политическое шоу. Демократы считают своей большой победой сам факт ее согласия свидетельствовать. Как знать, не станет ли эта победа пирровой.