Группа мужчин с неприятными лицами - двое с мешками за спиной и спецконвоиры - пронеслась вчера вечером по телеэкранам в титульных новостях, оставив в душе осадок смутный и чувство странное. Что, вот эти с мешками, Бирюченко и Кудряшов, расстреляли из автомата в ноябре 98-го депутата Галину Старовойтову? Эти - могли. Но могли и не эти. Беда в том, что людей с подобной внешностью, взором, повадками нынче явный переизбыток. К тому же наручники с мешками мало способствуют облагораживанию черт, от рождения чисто конкретных. Внешность в телекадре обманчива, как газетные слухи и опровержения официальных лиц.

Да и весь этот микросюжет, предварительные итоги которого можно сегодня подвести, выглядел как-то нелепо. Экстрадиция из Праги, затянувшаяся на два года. Шум в газетах: поймали убийц Старовойтовой, а то и Маневича. Беспрерывные, почти панические опровержения из криминальной милиции Петербурга и пресс-службы ФСБ: да что вы, не убивали они, то есть убивали, но совсем других людей. И чье-то полуофициальное признание: да, не исключено, что... Так темнят, когда боятся спугнуть удачу. Или не знают, что делать с удачей своей.

Видели мы вчера настоящих убийц Галины Васильевны или другие, на них похожие, бродят где-нибудь на свободе по Москве, Праге или Берлину - дело только началось. Если поймали не тех, то вновь, по десятому кругу, возобновится следствие, поскольку стало очевидно, что дело Старовойтовой в России не забыто. А если "Танкист" и его подельник (в женской одежде, если верить слухам) действительно стреляли тогда на канале Грибоедова в нее и ее помощника Руслана Линькова, то неизбежен вопрос: кто заказал убийство? Ведь ясно же, что никаких личных дел или бытовых столкновений у депутата и тех двоих, которых протащили вчера по Шереметьеву и уже доставили в Питер, не было и быть могло. А был приказ - убить. Так вот: кто в этой цепочке подонков стоит на самом верху?

Иные подозреваемые известны, один из них судился с Линьковым, оберегая свое достоинство, но вопрос остался, завис в воздухе, как любой "висяк" в нашей стране. Обрастая сплетнями, поразительными по своей мерзости "версиями", порочащими честь жертвы (вспомним статьи в "Комсомолке"). Прирастая надеждой всякий раз, как в "органах" начинается шевеление или хоть некий высокий чин из прокурорских вспомнит имя погибшей. Или, как сейчас, начнется эта абсурдная пьеска из жизни прессы и спецслужб, эта таинственная игра в подкидных убийц: они? не они? Лишь бы не забывали.

Убийство Галины Старовойтовой осталось занозой в сердце, потому что она одна - честолюбивая, умная, болезненно гордая, добрая, насмешливая, бесстрашная - расплатилась за всех. За поколение сервильных демократов, растерявших все свои победы в силу генетического страха и ежедневной готовности к поражению. Она в числе немногих воспринимала проигрыш как оскорбление и оттого к концу жизни полной пригоршней хлебнула политического одиночества и увидела на лицах врагов гримасу веселого злорадства. Причем лица многих коллег-депутатов мало отличались от тех, что мелькнули вчера на телеэкране. Выстрелы на канале Грибоедова были как сгусток ненависти, окружавшей ее в селезневской Думе, на политической улице, в родной стране.

Чувство вины перед ней заставляет так жадно ловить эти последние слухи, вслушиваться в эти комментарии, не верить этим опровержениям. Кажется, пока длится ее безнадежное дело, и каких-то двоих волокут в наручниках, и в газетах мелькает ее имя, она еще жива, и еще поднимается по той короткой лестнице, и судьба еще не сдана в архив. И мы сидим втроем в гостях у общего приятеля, и вертится пленка на моем диктофоне, а за окнами кончается перестройка и кому-то еще интересно, что думает Галина Старовойтова о Сумгаите, о Горбачеве, о Кавказе и о будущем, которого нет.