Улицы бывают разные. На три дня с 23 по 25 июля особой "Улицей" стал кусок Болотной набережной. Как настоящая уличная музыка - все это бесплатно, не было только шляп перед музыкантами.

Там, на Болоте, в первый день фестиваля "Улица Pilsner Urquell" собрались, кажется, все фрики города Москвы. Они слонялись внутри длинного загончика из металлической сетки, и на них с ужасом смотрел художник Репин, расставив кисти, как бандит - пальцы. Некоторые были лысы, другие не в пример волосаты, на одном даже был выбрит конопляный листочек. Пускали, кстати, практически всех - хотя и было написано на строгих плакатах, что охрана может выгнать с Улицы всякого без объяснения причин. При мне не пустили только тощего подростка - голый верх, черный низ да бритая голова. Купите майку, сказали, и волосы отрастите сначала. Но вот те, кто надел панаму на лысую башку или просочился как-то внутрь, оказались перед сценой в понедельник и пританцовывали под Think of one.

Есть такая страшная описательная традиция музыки - с "интимными ритмами, бархатными обертонами" и выражениями типа "этот синкопированный ритм отражает". Этого ничего я не понимаю. Я расскажу в терминах уличных, а не площадных. Бельгийцы из Think of one - это улица брюссельская, на которой больше третьего мира, чем бельгийцев. Где один сидит у водостока, а другой дует в неводосточную трубу и зырит на это фотографический японец.

А потом все как-то понеслось в другом географическом направлении. Понеслось на румынские улицы, в настоящую деревню, потому что пришли Fanfare Ciocaria - захрюкал контрабас, растаманы махали руками, а барышни бросали в небо то, что придется. Потом заиграли румыны - и вот это уже была румынская улица, но не городская, а сельская. Улица с ослом посередине, покрытая пылью и оснащенная блохастыми собаками, что пляшут в такт цыганщине, а послушай, так напьешься каким-то молдвинпромом на жаре. Тем самым настоящим молдавским вином, которого никто не видел.

Потом я прочитал, что эти румынские интернациональные люди наплодили оркестров с этим названием, но эта музыка что вино из "изабеллы" - сколько ни разбавляй, хуже не будет. Первый день был жаркий - лишь под ветром замечательно летела водяная пыль с фонтанов на воде, и разноцветные фрики в одном углу играли в Ибицу, а в другом - в Казантип. А ради утоления жажды продавали спонсорское пиво по угрюмой цене - без червонца сотня.

Под музыку шла столичная жизнь. Фестиваль стал местом встреч - что называется, встретились на улице. Встречались все - даже люди, не видевшие друг друга лет по пять-десять... Pilsner Urquell оказался, кстати, очень хорошо известным нам Пльзеньским Праздроем. Добротной чешской национальной гордостью.

На второй день на основной сцене все началось с "Маркшейдер Кунст" - это не улица, это маленькая площадь посередине Петропавловской крепости, где стоит веселый негр и продает мороженое. Тут уже разноцветных и раскрашенных было меньше, и появились многочисленные дети. Продвинутые бабушки катались на запятках детских колясок. А в стороне сидел Алексей Петродворецкий со своей пилой, которая уже выглядит терменвоксом. Гудела пила - и забивала звуки крашеных людей из французской группы Materia Prima.

Лупил другой человек по мусорным бакам, бесконечно варьировала один и тот же мотив московская школа самбы, трясся над толпой какой-то штандарт, похожий не то на немецкий цеховой, не то просто на страшный немецкий. Тянуло гарью с подмосковных торфяников, вся природа как-то насупилась, порывы ветра вырывали из рук пластмассовые стаканы, и уже не брызги с фонтанов полетели в толпу. Хлынул ливень, и принялись растаманы плясать в лужах, махать руками под дождем. Особенно хороши были барышни, чьи блузки, намокая, обладали исключительно интересным оптическим эффектом. А на сцене приплясывали отцы-основоположники - ямайские Skatalites. Это уже иная улица, улица в Кингстоне, где пальмы и столики, бесконечное лето и праздник.

На третий день окончательно разверзлись хляби небесные, потекла по улице черная вода, и остались на ней самые стойкие - чтобы дослушать, дотопать и дохлопать. Конечно, это не настоящие уличные музыканты, это давно клубная музыка, на улице все по другому. Список артистов широк - тут тебе и московские "Пакава Ить" и "СамБатарея", и питерская "Ла Компарса Примера", и штатовские Floyd Lee, и финские Robin DeWan. Это все на фестивале. А на улице стоит человек с баяном, но без слуха, и рядом с ним табличка: "Всего двадцать рублей, и я перестану играть эту мелодию". Если повезет, в переходе можно обнаружить распевающихся студентов консерватории. А где им распеваться - в тонких стенах блочного дома? Или девочка из Гнесинки с виолончелью размером с ее щуплое тельце - вот она, встречена по случайности. В остальном - веселого мало. Даже известный половине москвичей старик со скрипкой и медалями на пиджаке, что мучил слух пассажиров метро, куда-то пропал. Так что к москвичам приехал миф об уличных музыкантах. Улучшенная версия звуков на асфальте. То, что должно быть, а не то, что на улице под окнами.