После трехлетней паузы Том Уэйтс осчастливил нас сразу двумя новыми альбомами - саундтреками к постановкам Роберта Уилсона, классика современного американского балета, который некогда поставил знаменитого "Эйнштейна на берегу", сделавшего имя Филипу Глассу. Первый диск - 10-летней давности балет "Alice", второй - значительно более свежий, 2000 года, "Blood Money". Предыдущий релиз Уэйтса, "Mule Variations", по каким-то не очень понятным причинам был принят предельно холодно - как в родных Штатах, где этот диск послужил критикам поводом поупражняться в спекуляциях на тему "что происходит с героями нашей молодости, когда они впадают в маразм", так и у нас, где к Уэйтсу лет, наверное, десять относились ну просто как к родному. Вообще, Том Уэйтс в России - больше, чем Том Уэйтс, и именно поэтому мы и считаем себя вправе посвятить двум его пластинкам целый обзор.

Именно этот потрепанный жизнью калифорнийский фрик, который уже в тридцать с точки зрения многих его поклонниц выглядел на все пятьдесят (что, разумеется, лишь добавляло ему обаяния), открыл дорогу в наши края для мощной орды столь близких русскому духу американских и европейских misfits - прекрасных в своем головокружительном каждодневном падении неудачников, лузеров с многократно перезаложенной в каждый встреченный по пути ломбард жизнью и гордо поднятой головой. Таких путешественников из столичных клоак прямиком в духовные Петушки было много у нас на родине, и в 90-е, декаду удивительных открытий, мы радостно обнаружили, что ровно таких же, оказывается, достаточно и у них - от превратившего угасание в балладу Чарльза Буковски до умело эксплуатирующих алко-скоморошеский сценический образ The Tiger Lillies.

Уэйтс пришел первым. В конце 80-х его записи отечественные меломаны ценили на вес золота и передавали кассету разве что лучшим друзьям, послушать на одну ночь - примерно как самиздат десятью годами раньше. А ну заиграют? Заигрывали до дыр, рассказывали байки про престарелого нью-йоркского певца, умирающего от рака горла, смотрели редкие фильмы с его эпизодическим, но памятным участием - "Клуб "Коттон", "Бойцовая рыбка", "Вне закона", "Мистический поезд", - а потом курили до синего рассвета у кухонного окна под "Anywhere I Lay My Head" или "Time". Для нас он остался героем буквально нескольких лет - не успели мы его полюбить в 91-м, как в 93-м он замолчал - и никто не мог предположить, будет ли что-то дальше.

В девяностые Том занимался разными делами, равно странными для поклонников-меломанов: судился (и успешно) с компанией Frito-Lay, воспользовавшимися его старой песенкой "Step Right Up" для рекламы чипсов, сыграл ветерана-инвалида в "Короле-рыбаке" Терри Гильяма и профетического безумца Ренфилда в "Дракуле Брэма Стокера" Копполы - забавно, что сейчас, по прошествии десяти лет, моя собственная память не сохранила из этой вампирской саги ни единого кадра, кроме его искаженного нечеловеческим воплем лица, освещенного вспышкой молнии, и кулаков, сотрясающих клетку, в которой содержат его героя...

За время молчания (которое, без учета "Mule Variations", растянулось на десять лет) Уэйтс как бы перешел в новый статус. Человека с дискографией из полутора десятков альбомов на крупном лейбле неприлично как-то числить по разряду духовных диссидентов, о чем бы в этих альбомах ни пелось, и как бы ни хотелось преданным фэнам воспринимать своего кумира именно таковым. Но многое, очень многое в жизни стареющего (что заметно по блистательным фотосессиям в буклетах обоих дисков) героя подземок, подворотен и поездов, похоже, не изменится никогда. Хотя он и живет в престижном калифорнийском районе, однако обнаруживаются все новые поклонники, утверждающие, что намедни встречали его аккурат в другом конце Соединенных Штатов.

Все так же он продолжает терпеливо указывать соавтором абсолютно всех своих песен собственную жену Кэтлин Бреннан, подарившую ему троих детей. И все так же он помешан на старых ботинках. Как-то он объяснил собственную любовь к поношенной обуви, назвав ее - в шутку ли, всерьез - метафорой своей жизни. И правда ведь: по ботинкам видно, каким манером ты ходишь по земле, их подошвы несут на себе след всех тех мест, где ты побывал, а если ты собрался начать новую жизнь, так с чего еще начинать, как не с вышвыривания на помойку стоптанной пары?

Кстати, о новой жизни - оба новых альбома вышли на радикалистском лейбле Anti; вообще-то он выпускает совсем другую музыку, но для классика сделано объяснимое исключение. "Blood Money" - пластинка мрачная, сочащаяся депрессивной иронией, и несмотря на общий трагикомизм, весьма мощная. Настолько, что местами не верится ни в возраст этого человека, ни в то, сколько он уже за эти годы позаписал. Это в общем-то неудивительно, если вспомнить: "Blood Money" -саундтрек к уилсоновской постановке экзистенциально-трагического "Войцека" Георга Бюхнера (который большинство наших зрителей знают по блистательной экранизации Вернера Херцога). Здесь есть предсказуемый с первой ноты, но от этого не менее восхитительный романтический хит "All The World Is Green". Ничего столь откровенно трогательного Уэйтс раньше, кажется, не писал - как не писал и ничего, сопоставимого по степени макабричности с "God's Away On Business".

Кажется, с возрастом мир становится для Уэйтса и его лирического героя все более контрастным и резким. Не стоит забывать, что сам по себе фразеологический оборот blood money родом из оперы про Иисуса Христа, который суперзвезда, - по крайней мере, если говорить об источниках в рок-культуре. Анна и Каиафа искушают Иуду; у последнего дважды хватает сил, чтобы громко бросить им: "Прочь кровавые деньги!", однако третьего предложения он не выдерживает, поверяя полицаям место дислокации христиан. "Ай да Иуда, ай да молодец", - скандирует хор. Если ты и забыл про этот эпизод мировой истории, у Уэйтса, похоже, память получше. "If there's one thing you can say about Mankind - there's nothing kind about Man". Ни в переводе, ни в комментарии это, кажется, не нуждается.

Вторая пластинка, "Alice", - со своей историей, драмой и тонкой, менее гротескной, чем "Blood Money", грацией. В то время Уэйтс, собственно, и увлекся музыкой для балета - именно тогда появилась его последняя среди знаменитых пластинка-саундтрек "Black Rider", несколько песен к которой написал, а пару так и вовсе спел еще один великий мисфит-интеллектуал Уильям Берроуз. Примерно в то же время Том подружился с Уилсоном и написал музыку для его версии "Алисы в стране чудес" - поскольку кому, как не дяде Тому, населяющему каждый альбом сонмами странноватых созданий, людей и нелюдей, было под силу совершить нырок в эту волшебную норку? "Алиса" очаровывает и цепляет с первой же песни, да так, что к концу есть риск не заметить текущих по щекам слез, и все бы хорошо, если б не вытаскивающий за шиворот из сказочного мира рефрен: "Но скажи мне, кто положит букет на могилу кладбищенского цветочника? И кто помолится за него?"