Марк Рибо заехал в Москву на один день, по пути из Германии в Швейцарию: накануне концерта в "16 тоннах" он выступал в Дрездене, а уже на следующий день его встречал клуб Alte Kaserne в Винтертуре. Марк Рибо выступал один, "просто" играя на гитаре, - лишь один раз ему потребовался микрофон для исполнения песни - несильным, непрофессиональным, усталым, но живым и великолепно артикулированным голосом.

У Марка Рибо красивое лицо, большие живые глаза, он лишен апломба профессиональных рок-звезд, избавлен от пародийных гримас элитарного гуру, хотя в мягкой иронии и самоиронии его улыбки чувствуется искушенность старожила Даунтауна - дьявольского нью-йоркского котла, в котором десятилетиями варится чуть не половина супчиков из меню современного рок- и джаз-авангарда. На пресс-конференции он очень живо откликнулся на мой вопрос о Ките Ричардсе и предвосхитил то, что все услышали на концерте, - парадоксальность его, Марка Рибо, музыки, которую относят к "авангарду", в том время как сам он назвал себя гитаристом moving backwards - таким же, как и неизбежный кумир его юности Ричардс, чья игра в даже в самых "попсовых" альбомах "Роллинг Стоунз" заставляла вспомнить не о новых перспективах гитарной виртуозности и концептуальных форм, а о предшественниках, о традиции, о древних американских блюзменах, щипавших струны, сидя на крылечке техасских и чикагских drugstores.

Впрочем, другим прямым обращением к будущим русским слушателям он подготовил нас чуть раньше, когда дал интервью Сашу Чепарухину, организатору концерта. Нельзя не процитировать одной его вдохновенной инвективы:

"У нас в США профессионализм - догма, диктатура. Профессионалы просто истязают все остальное общество. Все это приобрело особенно ужасные формы в 80-х. Эти годы наплодили дикое количество профессионалов, и они стали тотально контролировать нашу жизнь. Не слушаешь господ профессионалов - получаешь массу проблем. Дошло до того, что если ты не пользуешься услугами профессиональных юристов, то попадаешь в тюрьму. Не прибегаешь к помощи профессиональных врачей - попадаешь на кладбище. Так вот, к счастью, музыка осталась одной из немногих сфер, где некоторые люди могут отвергнуть фетиш профессионализма без риска попасть за решетку или в могилу".

Трудно заподозрить в непрофессионализме человека, который своей гитарой сделал саунд не только Тому Уэйтсу (играющему, впрочем на том же, "неформальном" поле звучания), но записывался с Элвисом Костелло, Марианной Фэйтфул, Дэвидом Сильвианом, Лори Андерсон, Танитой Тикарам, Трики. Наиболее "авангардно" в стандартном понимании этого слова звучат семнадцать его альбомов с классиком Джоном Зорном. Однако его собственные работы с регулярно сменяющими друг друга коллективами и последний его сольный альбом - Saints - выдают именно "непрофессиональный подход".

Сел человек с полурастроенной гитарой за 15 долларов на стульчик и вспоминает знакомые мелодии, либо наигрывает свои собственные, всякий раз словно заново ища правильную ноту, - так это было и на концерте. Даже самая общеизвестная классика - от джаза до "Битлз" - приобретает при этом глубоко персональное звучание: будто, как в кино, на всем Божьем свете нет никого, только красная техасская пустыня, раздолбанный драндулет, едущий по пересекающей ее дороге, и лишь мелодия гитары напоминает о существовании человечества, придумавшего блюз и иногда собирающегося на концерты - то в Даунтауне, а то и в центре Москвы.

Недаром дочь кинематографиста Татьяна сразу вспомнила на концерте музыку к фильму "Париж, Техас" - с тем отличием, что Рай Кудер не имеет права за голливудские гонорары играть так приземленно, так человечно, так... правильно, как делает это свободный и вдумчивый человек Марк Рибо.

И трудно заподозрить в авангардизме человека, который с таким домашним вдохновением исполняет Love Is Here To Stay и который такими добрыми ироничными шутками предваряет исполнение опусов Зорна - которые с его почти белым шумом так контрастируют с пунктирной чувственной меланхолией основной части концерта.

Музыку Марка Рибо невозможно показать на пальцах. Это именно тот случай, когда вполне уместно затасканное рассуждение, что как невозможно станцевать про архитектуру, так и невозможно написать про музыку. В сущности, Марк Рибо освобождает музыку от социальных и литературных наслоений, от уловимых штампов сознания, возвращая человеку понимание того, что есть он наедине с миром и что есть музыка - способ познания и того и другого без единого "изма" и без единого примечания на полях.