Главным героем заключительной церемонии "Золотой Маски" нынешнего года стал москвич Петр Фоменко, при полном ликовании зала выигравший две номинации в драме - "лучший режиссер" и постановщик "лучшего спектакля малой формы". Выражение "малая форма" говорит лишь о камерности спектакля, не подумайте чего плохого. Галина Тюнина, исполнительница нескольких ролей в спектакле "Война и мир. Сцены из романа", заработала для "Мастерской Фоменко" еще одну награду как лучшая актриса. В номинации "спектакль большой формы" выиграла "Чайка" Льва Додина. Итак, в предварительных прогнозах мы почти не ткнули пальцем в небо.

Сбылись наши предсказания и насчет молодого москвича в питерской Мариинке - Дмитрия Чернякова, ставшего-таки "лучшим режиссером" оперы. Более того, его "Сказание о невидимом граде Китеже" признано "лучшим оперным спектаклем". Мэтру западной хореографии Джону Ноймайеру пришлют из России с любовью "Золотую Маску" как лучшему балетмейстеру. Новосибирская "Коппелия" московского хореографа Сергея Вихарева - лучший балетный спектакль. Михаил Шемякин назван "лучшим художником музыкального театра". Валерий Гергиев после прошлогоднего перерыва снова лучший дирижер. Лучшим стал "Голос" "Эксцентрик-балета" из Екатеринбурга, города, окончательно ставшего столицей современного танца в России.

Жюри - и драматическое, и музыкальное - сработали в этом году крайне тактично и продуманно, раздав всем сестрам по серьгам. Удивительно, что актером года стал Максим Суханов, воспитанный вечным авангардистом современной режиссуры Владимиром Мирзоевым: оба, учитель и ученик, весьма любимы демократическим театральным сообществом и нелюбимы бюрократическим. Но верится с трудом, что столь непредсказуемые премии, как "Приз критики" и "Приз зрительских симпатий", без нажима со стороны жюри послужили делу раздачи долгов постоянным аутсайдерам награды. Так, "Шут Балакирев" Марка Захарова выиграл "Приз зрительских симпатий" (а кроме того, годовой запас растворимого кофе) по результатам широкомасштабного анкетирования, проведенного компанией Nescafe Gold на спектаклях фестиваля. А "Приз критики", результат опроса аккредитованных на фестивале журналистов, получил якутский спектакль "Олонхо" - скорее популярный эстрадный вариант народного действа, чем его подлинный образец.

Чем особо порадовала "Золотая Маска"? Наградой в номинации "Новация", присужденной уникальному "Проекту Л.М.Т.И." ("Лиликанский музей театральных идей") московской "Тени", домашнего театра Ильи Эппельбаума и Майи Краснопольской. В нем обитает лилипутский Большой театр, заглянуть в окна которого могут пять нормальных человек, и ведущие мастера мира ставят на его сцене пятнадцатиминутные спектакли. Ранее мы анонсировали полный самопародии спектакль Анатолия Васильева, которого многие считают разрушителем театральных традиций. В роли мольеровского мизантропа он рушил бутафорский Париж, а далее сам театр горел синим пламенем и его герой покидал подмостки с последним монологом Чацкого на устах.

На "Маске" же состоялась премьера, воплощение театральной идеи Тонино Гуэрры: аллегория всемирного потопа. Зал был отгорожен от сцены зеркальным занавесом, в котором зрители-лилипуты сначала видели себя аплодирующими, а потом за занавесом выстраивались города - Нью-Йорк, Париж, Пиза, Лондон. Каждый город представляла его главная архитектурная достопримечательность, и звучал голос знаменитого певца. Так, визитной карточкой Москвы были Кремль и Высоцкий. Далее эти города залило водой, потом зрительный зал скрылся под водой, и в нем лунатически плавали среди рыб утопленники-зрители. И под музыку Нино Рота затянуло белым дымом все здание Лиликанского Большого театра и зрителей, смотрящих в окна.

Чем расстроила "Золотая Маска"? Ровно тем же, чем и порадовала: единственную премию "Новация" нельзя было разделить с чрезвычайно интересным оперным проектом "Царь Демьян". Экспериментальность его заключается в подчернутом отказе афишировать имена авторов и исполнителей. И что бы там о нем ни говорили, это было одно из лучших представлений фестиваля. Как и безымянный автор народной драмы о Максимилиане, композиторы "Царя Демьяна" - коллектив, поэтому яркая индивидуальность каждого из них сокрыта. Блистательные редкие оперные голоса исполнителей - бас, контртенор, колоратурное сопрано - соседствуют с неоперным исполнением. Режиссура Виктора Крамера ограничивается тем, что подает публике каждого певца, но не "на блюдечках" (как говорили о "Ревизоре" Мейерхольда), а в деревянных домиках на колесах, сильно смахивающих на исконно русские дачные клозеты.

И рядом с таким вызывающе анонимным авторством на фестивале "Золотой Маски" поразили тотальные авторские проекты, какими были "Щелкунчик" Шемякина и "Град Китеж" Гергиева-Чернякова. Феномен спектакля Шемякина, в пух и прах разруганного балетной критикой, в том, что он максимально визуальный и минимально танцевальный. Хореография в нем лишь служит театральной идее сценографа. Танец "снежинок" с нашитыми белыми пушинками на черных пачки, когда на сцене сотворяется вполне реальная снежная буря в ночи, - феноменальное зрелище. Талант Шемякина, любимые им муляжи - огромная кабанья голова на праздничном столе, превращенная после трапезы в столь же огромный муляж-скелет, усаженный осами гигантский праздничный торт среди фантикового сиренево-лимонно-салатового великолепия Конфитюренбурга - все это поразительно созвучно макабрической природе сказок Гофмана.

И еще одна радость - режиссура и сценография Дмитрия Чернякова, главным посылом к которой стали картины Михаила Нестерова (прежде всего эпическое полотно "Христиане" ("Душа народа")) и фильмы Тарковского. Речь идет не о формальных цитатах, а о традиции, в рамках которой работает постановщик. Здесь важно назвать его главного соавтора - художника по свету Глеба Фильштинского. Представляя его на церемонии вручения наград в Большом театре, Черняков сказал: "Он - гений". Фильштинский "гениально" поставил свет в четырех спектаклях "Золотой Маски", но его миновали все спецпремии, его нет среди победителей. Однако это совершенно другая история.