О принципах формирования афиши "Золотой Маски" с директором фестиваля Эдуaрдом Бояковым беседует Марина Давыдова.

М.Д.: Номинантов премии определяет экспертный совет, состоящий из 9-10 критиков, но до этого вы нередко проводите опрос среди 100 театральных деятелей, чтобы выявить фаворитов сезона. Есть ли в этом логика? Ведь основной закон социологии гласит: чем больше респондентов, тем надежнее результаты исследования.

Э.Б.: Логика есть. Участники опроса тратят на заполнение анкеты не более десяти минут. Эксперты размышляют над тем, как сделать программу фестиваля репрезентативной в течение полугода. Работа экспертного совета - это глубокое бурение. Опрос - моментальный срез даже не мнений, а скорее впечатлений. Здесь срабатывает много факторов. Режиссер Иванов может случайно не увидеть какой-то спектакль, и он не окажется в числе его любимых. У актера Петрова было плохое настроение, когда он смотрел такую-то постановку, и т.д. К тому же сама театральная жизнь становится все более дискретной. Жесткая закономерность высвечивается редко. Безусловных лидеров нет. Нам приходится учитывать множество фактов, конгломерат мнений и предпочтений. Если небольшая группа фанатиков кричит "гениально", это еще ничего не значит. И тут важно напомнить, что экспертный совет состоит не просто из театральных деятелей, а из критиков, чье мнение нередко расходится с мнением театральной общественности.

М.Д.: Думаю, что если бы опрос проходил не среди профессионалов, а среди интеллигенции, это расхождение оказалось бы еще больше. Ведь вы пытались опросить помимо деятелей театра каких-то выдающихся людей...

Э.Б.: И результаты были плачевны. В театр или вообще не ходят, или ходят на те спектакли, перечисление которых даже не побуждает нас обрабатывать собранную информацию. Ясно, что все это из разряда светской хроники. Театр как искусство для широкой публики - даже самых достойных ее представителей - с эстетической точки зрения уже неинтересен.

М.Д.: Характерно, что этот тектонический разлом произошел буквально на глазах одного поколения. Ведь лет 15 назад предпочтения критиков и интеллигентного зрителя в чем-то самом главном совпадали. Стояли в очередях на спектакли "Таганки", "Малой Бронной", "Ленкома"...

Э.Б.: Просто тогда срабатывали совсем другие законы. Сейчас огромное влияние оказывает реклама. "Большой", "Ленком" или "Сатирикон" - это торговые марки. Их куда легче раскрутить, чем скромный московский ТЮЗ, в котором работают Гинкас и Яновская. В общем - пейте кока-колу.

М.Д.: Но мода на тот или иной театр существовала и прежде.

Э.Б.: Есть все-таки разница между любимой торговой маркой и любимой книжкой. В 60-80-е годы существовал культ конкретных театров и режиссеров. Но не может быть культа торговой марки.

М.Д.: То есть кока-колу можно покупать и пить, но ей невозможно поклоняться.

Э.Б.: Более того. Если фанатик "коки" в третьем по счету киоске не найдет любимого напитка, он и "пепси" возьмет. Но трудно представить себе, чтобы поклонник спектаклей Эфроса променял их на постановки Марка Розовского. В каждую эпоху бывает актуальный вид искусства. И совершенно ясно, что 15-20 лет назад им в силу самых разных - не в последнюю очерель социальных - причин был театр. Все прочие виды искусства было легче подвергнуть цензурированию. А спектакль - это всегда фига в кармане. Это возможность цензору показать одно, а играть немножко другое. В нынешней ситуации театр в этом смысле совершенно не актуален.

М.Д.: Но каково же в таком случае назначение "Золотой Маски"? Ведь в ситуации абсолютного раскола эстетического сознания она утрачивает всякий практический смысл. Вот кинопремия, например, стимулирует прокат.

Э.Б.: Наша премия никакого отношения к рынку не имеет. Ее идея и пафос как раз в противодействии рынку как институту. Мы исходили из того, что и коммерческому искусству, и театру, который можно условно назвать музейным (например, Малый), соответствуют некие финансовые структуры. В одном случае спонсоры, в другом - государство. Уговаривать чиновников субсидировать авангард - дохлое дело. И это в известном смысле правильно. Но косная государственная структура должна все же учитывать наличие профессионального театра, и мнение чиновника должно быть в этом смысле сформировано. Он должен задуматься: режиссеру А. я даю миллиард рублей, а режиссеру Б. миллион, но Б. получил профессиональную премию - может, ему надо подкинуть побольше денег? Конечно, идея любой премии всегда ущербна, особенно с точки зрения вечности, но для взаимодействия с обществом, для пропагандистских рекламных акций это очень удобно. Мы ясно отдаем себе отчет в том, что мы абсолютные аутсайдеры. Утешает только то, что мы занимаемся рекламой настоящего театра, а не театральных торговых марок.