Это история о том, как мы все разрушили, а потом строили-строили и наконец построили. Разбили все пузыречки, порвали все фантики, перебили все колбочки и все инструментики переломали, а потом за восемьдесят лет все обратно собрали как ни в чем не бывало. И в большом красивом зале выставили все уцелевшие пузыречки, сохранившиеся фантики, склеенные колбочки и починенные инструментики, чтоб все видели, как клево было то, что мы разрушили, и какие мы молодцы, что все обратно построили. И было бы нам красиво. Потому что любое слово с твердымъ знакомъ на конце вызывает у нас чувство умильного восторга. А здесь их - видимо-невидимо.

"Красный Октябрь" на Красной площади
Исторический музей
Красная площадь, 1/2

На входе - чувство ВДНХ. Это специальное такое чувство, какое в детстве возникало только в павильонах ВДНХ, когда после днепропетровских скромных витрин ты попадал в павильон, где пестрело и манило, где было такое неожиданное и невероятное, конфета "Гулливер", скажем - оооооо, размером с невесть что, тогда казалось - чуть ли не с пачку маргарина; жвачки "Волшебная птица", клюква в сахаре и апельсиновые корочки в шоколаде.

Невероятно. Прекрасно. Невероятно.

Выставка в историческом музее, посвященная 150-летию кондитерской фабрики "Красный Октябрь", вызывает у входящего в маленькую галлерею вот именно это чувство - чувство ВДНХ. Вся галерейка занята современной продукцией фабрики: россыпи конфет, пастилок, зефира, пряников, посередине - мерзкий шоколадный медведь с бубенчиком на шее, пятидесяти сантиметров в холке, из видика в углу несется какое-то приторное детское вяканье, спасибо типа товарищу фабрике за наше счастливое детство. Огромные - некоторые размером в полстола - подарочные и псевдоподарочные наборы, как всегда разочаровывающе пустые внутри: много золотой пластмассы с выемками и двадцать штук конфеток, да и то не поймешь, какие вкусные, какие нет, пока все не понадкусываешь. Конфеты "Стратосфера" и пестренько разложенные леденцы заставляют вспомнить новогодние наборы, которые нам норовили всучить на многочисленных профсоюзных елках: одна-две шоколадных конфеты, поседевших от тоски и старости среди крошащихся ирисок и "Золотых ключиков". В остальном же - блеск и роскошь, "ах, был бы я художник, - вставал бы я чуть свет, и рисовал бы только бумажки от конфет!". Изобретательность тех, кто разрабатывает концепции продуктов для "Красного Октября", восхищает и трогает сердце, особенно прекрасен подарочный набор "Лермонтов" - пять коробочек, на каждой картиночка: сам Лермонтов, папа Лермонтова, мама Лермонтова, и, видимо, дети Лермонтова: "Бородино" и "Маскарад". Вдруг за спиной низкий, вязкий бас произносит: "Ух, благодать!" Поворачиваюсь: боярин в полном облачении, в парчовой одежде до земли, в меховой шапке, в шитых сапогах, бряцая кошелем на поясе, проходит вдоль галереи и начинает спускаться по лестнице вниз, на первый этаж. Чувствую себя как Алиса - с чего бы это? Ничего такого вроде не ела, не пила, - бабушки-cмотрительницы продолжают заниматься своими разговорами, стою в оцепенении, наконец, понимаю: это тот мужик, который внизу стоит, фотографируется с туристами за деньги, заходил типа выставку посмотреть и чай попить (там в соседнем зале дегустация, чай дают с конфетами).

Становится легче.

Из галереи ведут две арки в две маленьких комнатки, в первой сразу у входа стоит в витринке жестяная коробка из-под шоколада "Гоголь". Это - "Товарищество Эйнем", первая инкарнация "Красного Октября", - вторую звали "1-я Государственная Фабрика". Весь зальчик посвящен "Эйнему", "Поставщику двора его Императорского Величества", как гордо сообщает транспарант на стене. Банки, обертки, упаковки, письма, заказы на какие-то производственные машины, большой белый кирпич "из стены фабрики на Софийской набережной", на кирпиче выдавлено: "ВАХТЕРЪ". Отвратительная жестяная банка "Китаец" - урод с покатой головой, переходящей в плечи, с усами, со взглядом половозрелого кретина.

В соседний зал надо переходить через галерею. К огромному моему удивлению, это опять "Эйнем", - фасовочные лопатки, щипчики для сахара, открытки "Москва в Двадцать Первом веке, типография Эйнемъ", ноты на стене: "Вальс-монпасье", "Кекс-Галоп", "Шоколадный вальс", типография "Эйнем", последний изукрашен танцующими печенюшками на длинных коричневых кабареподобных ножках. Я ищу упоминаний о семидесяти годах существования фабрики между мармеладом "La Belle Dame" и шоколадом "Перестройка" - упоминаний нет. Нет ничего - ни фотографий, ни книг почета, ни примеров продукции - ничего. Обхожу еще раз: в дальнем углу есть витрина с полученными предприятием наградами и медалями. 1925, 1956, 1987... И больше ничего.

Музей парфюмерии фабрики "Новая Заря"
Москва, Гостиный двор

Господи, кто бы сказал мне, я бы пришла с респиратором, какой ужас, на первом этаже тут магазин, так не пахнет ни в одном парфюмерном магазине, в каких мне доводилось до сих пор бывать! Сильно, приторно, они тут что, кокнули чего-нибудь? Кошмар, и посреди всего этого плавают девы в алом, с алыми ногтями, с алыми губами, с алыми платками на шее, ад аскета, рай токсикомана, слава богу, лестница наверх прямо в этом зале, ох, тут полегче.

Хоть бы окно открыли.

Слева от входа сидит манекен в платье, кажется, конца XIX века. И еще один - поодаль. И еще два платья - в витрине. Дивлюсь: откуда платья? И откуда роскошный, шитый жемчугом кокошник, и драгоценные золотом шитые сумочки ручной работы? В каких загашниках фабрики "Новая Заря" все это могло храниться? Смотрю в брошюрку: ах да, "при содействии Государственного исторического музея". Становится понятным и происхождение филигранных кадильниц, и маленького сосуда, названного почему-то древнееврейским словом "бсамим*" (на табличка написано: "Россия, XIX век"), и старые, покрытые патиной пестики-ступки, весы-разновесы. Терпеливо дождавшись, пока кто-то из коллег отпустит экскурсовода на волю, ловлю ее и спрашиваю: "Это все подарок от Исторического?" Нет, смеется, временная экспозиция, кто ж такое подарит.

Обхожу залы еще раз: если изъять временные экспонаты, музей, видимо, сократится вдвое. Впрочем, время есть.

Иранская ароматница, японская курильница, женевская баночка для помады, парижская "мушечница" - крошечная розовая коробочка, арабский флакон для сурьмы, грузинские "бальзамарни" - самые старые экспонаты музея, III-IV века.

Отдельный стенд - церковная утварь: ладанницы, кадильницы, ароматницы, сосуды для святой воды. Рядом со всем этим в простенке: репродукция "Даров волхвов" Гуго ван дер Гуса. "Там у них ароматница", - говорит экскурсовод. И правда, что-то такое держат. "А вот здесь, - говорит, - начинается продукция фабрики "Брокар". Это первая инкарнация "Новой зари", вторую звали "ТэЖэ" - "трест жировой". Вот в том, соседнем, зальце, я уже видела, есть духи "ТэЖэ", и кремы "ТэЖэ", и есть просто - старые брокаровские духи, в брокаровских же флаконах с брокаровским гербом, но с этикеткой, на которой написано "ТэЖэ". Звучит очень по-французски, не зная, не заметишь. А здесь, передо мной, собственно брокаровские пузыречки: "Букет-сувенир Кронштадт-Тулон" - духи, посвященные приезду Александра III во Францию, часть большой серии, отражающей визиты в эту страну представителей русской династии. Юбилейные изделия Брокара, флаконы, флаконы, у некоторых на донышке еще что-то трепещет, переливается в белом свете маслянистая выцветшая капля. Брокаровские рекламы со схемами для вышивания крестиком, - часть приколота к витринному бархату, часть заперта в стеклянные листы большой книги на длинной ноге...

Много, много экспонатов, совсем не связанных с парфюмерией: перчатки, шитые бисером и камнями сумочки, платочки, салфеточки, шкатулочки, открыточки, металлическое портмоне (грюкало, небось? или обклеено мягким изнутри?), ленты, подвязки... "Все это душилось ведь духами", - говорит экскурсовод. Ну да, вполне себе легитимация. Зато уж те вещи, которые вписываются в тему, бывают загадочны и хороши глаз не оторвать. Маленькая булава золоченая, с крошечными на ней резными шариками, - "шателен с брелоками, XVIII в.", внутрь клали ароматическую ваксу, носили у пояса, глушили запах мочи и пота. Бронзовая фигура парфюмера, подарок фирмы "Робертс": за спиной какие-то крылья, на голове какие-то рога (или не рога?), на груди, меж разведенных в стороны рук, - шкафчик с баночками и колбочками. В углу - "современный стол парфюмера", баночки и колбочки с надписями, как на арабском рынке, - вытяжки из чьей-то печени, масло того, семена этого, "коль давар бе-шекель! коль давар бе-шекель!" Понюхать ничего нельзя - все закрыто-запаяно. И правильно: нас много, печени мало, не напастись.

А вот если повернуться - повернись! - витрина за витриной, стол за столом, - история Советского Союза во флаконах и в ароматах. Тема: "Олимпиада". Одеколон с мишкой, духи с кольцами, лосьон "Победа".

Тема: "Театр". Духи "Маска", духи "Балет", одеколон "Спартак", посреди всего этого - почему-то увесистый жезл, с которым танцевал Лиепа, - зачем? Чтоб знали, чем пахнет?

Тема: "Кремль". "Красная площадь", "Кремлевские звезды", "Огни Кремля", "Спасская башня", подарочные наборы "Кремль" разных лет: сороковые, пятидесятые, семидесятые, такой был у дедушки, - или кажется, память поддакивает, подделывается под момент? Зато у кого-то точно совершенно видела набор "Аrbat", его раздавали участникам последнего из коммунистических съездов молодежи и студентов, говорит кому-то экскурсовод с той стороны витрины. А это, говорит она, экспонат особый. И я перехожу посмотреть на экспонат особый, и она говорит: это "Огни Москвы", вот - сталинский набор, а это - брежневский, а это - хрущевский... А это, вдруг вижу я у противоположной стены, духи "Мэр". И их экспортный вариант: духи "Mayor". Посвящены Лужкову. Я не шучу: посвящены Лужкову. Пахнет это так себе.

Вот, говорит милая девушка, "Книга почета фабрики "Новая заря"". Мы ее когда готовили к экспозиции, даже страшно становилось: кучи листов не хватает, а на некоторых написано: "Изъять. Судим. Изъять. Судим". Так и не знаем, где эти листы. Над витриной висит портрет не слишком симпатичной женщины, фамилия художника - Вольтер, тоже вот репрессирован, говорит девушка. На груди у женщины, ясное дело, орден, перед ней - сосудики-флакончики, этикеток не разобрать, кроме одной - такие духи есть тут же, в этом музее.

"Русские народные сказки". Некоторые из этих сказок бывают страшными. Очень.

* мн. "духи, ароматы"