Такого смешного Гамлета мы еще не видели. И хотя привезенный в прошедшие выходные в Москву японским театром "Сантори" спектакль "Канадэхон Гамлет" - скорее история о японском режиссере, а не о датском принце, Гамлета там тоже предостаточно. На сцене аж три раза (!) читают "Быть или не быть". И две попытки великолепнейшего актера Хироси Мураками сопровождаются безумным хохотом зала, но зато третья - глубокой тишиной, почти катарсисом. Представьте себе: принц датский выходит из–за кулис, подаренных театру экс-президентом США, топает ногой, трясет головой и говорит что-то по-японски, страшно вращая глазами. Замечательный переводчик Виктор Мазурик растягивает в наушниках "бы-ы-ы-ть или не бы-ы-ы-ть", зрители падают со стульев.

Пьеса, которая легла в основу постановки, написана японской сценаристкой Цуцуми Харуэ. Суть ее в следующем. В конце века один из токийских театров кабуки пытается впервые в Японии поставить шедевр западной драматургии. Владелец и продюсер Морита Канъя вынужден перепоручить постановку барону Мияути, который недавно вернулся из Америки. Он дает деньги на постановку, он и правит бал. Да только попытки барона механически (в буквальном смысле слова – копируя движения западных звезд) перенести на японскую сцену того "Гамлета", которого он видел на Западе, оканчивается неудачей. Костюмы заложены, Гертруда не является на репетицию, а прочие актеры приходят на генеральную кто в нелепых западных нарядах, кто в костюмах из пьесы кабуки "Сокровищница вассальной верности". И только когда Морита Канъя объясняет актерам пьесу Шекспира, сравнивая ее с похожей по сюжету "Сокровищницей", и звучит этот мощный третий по счету монолог Гамлета, который я слушала, уже сняв наушники.

Основная – культурологическая - идея спекталя далеко не оригинальна: диалог двух культур, Восток и Запад, национальные комплексы неполноценности. Интересно в этом спектакле не что, а как. Костюмы, мимика, пластика двух миров противопоставляются, а затем тонко смешиваются, создавая идеальное диалогическое соединение. Весь спектакль построен как матрешка - театр о театре о театре. В самой середине - спектакль, организованный Гамлетом. Приглашенные в замок актеры начинают разыгрывать все ту же "Сокровищницу". Короче, все смешалось в датском королевстве. И в японском тоже.

В спектакле, гастролирующем по всему миру, показана еще одна интересная вещь. Авторы объясняют, что не только все восточное у европейцев вызывает двоякое ощущение таинственности и отсталости, но и наоборот - Запад кажется японцам таким же таинственным и отсталым одновременно. В спектакле актеры не понимают, а поняв, восхищаются философским смыслом монолога Гамлета, и в то же время люди, которые считают, что роль Офелии должна играть девушка, вызывают у них глубокое презрение как дикари, которые ничего не понимают в прекрасном. В японском спектакле Офелию играет, естественно, мужчина, к тому же (опять же естественно) густо накрашенный белой краской.

Все действие длится два с половиной часа. И два из них – сплошной хохот. Однако как у Шекспира, так и в кабуки обязательно должны быть трупы. Зрителей ждет абсолютно японская концовка, которая у европейцев (да, думаю, и у японцев) смеха вызвать не может.