В афише нынешнего московского театрального сезона появился еще один "Гамлет". Теперь на Юго-Западе. Местность для шекспировского текста знакомая - в течение многих лет (с середины 80-х до конца 90-х) "Гамлет" был одной из ключевых пьес в репертуаре театра Валерия Беляковича. Потом спектакль сняли (ушел Гамлет - Виктор Авилов, артисты постарели, мир изменился). Но долго без истории из жизни средневековой Дании ни труппа, ни режиссер обойтись не смогли. "Мне без него даже как-то жить тяжело. Когда в репертуаре нет "Гамлета", как-то тоскливо", - признался в одном из интервью главный режиссер Юго-Запада.

Решив развеять свою тоску, г-н Белякович поставил спектакль, который не похож ни на одного "Гамлета" нашего времени.

Этот спектакль как будто выплыл откуда-то из прошлого. Со всеми своими преувеличенно театрально-выразительным движением, хорошим интонированием и старательной актерской игрой, без тени небрежности. Все эти серьезные черты перестроечного студийного движения и немножко раздражают, и вызывают ностальгию. Все эти широкие плечи, оголенные торсы и ярко накрашенные героини немножко смешат. Но это быстро забывается, все это можно простить за редкую возможность услышать полный шекспировский текст в классическом переводе, текст, над которым думали и режиссер, и актеры. Услышать очень знакомые и все-таки забытые слова, слова, слова. Эта архаичная для современного театра любовь к слову больше всего и привлекает в спектакле Беляковича.

На московской сцене живут несколько совсем разных, совсем непохожих друг на друга Гамлетов. Гамлет Погребничко (Театр Около дома Станиславского) общается с тремя сестрами, выходит на сцену одновременно в нескольких воплощениях и поет песни Высоцкого. Он давно покинул Данию, он даже сказал "пока" Шекспиру, прельстившись чеховскими девицами, он придает все меньше значения словам. Гамлет Дмитрия Крымова (в Театре имени Станиславского) больше не хочет говорить строками Пастернака, доверив свою речь переводчику Андрею Чернову и оставляя в бэкграунде целые куски шекспировского действия. А заехавший на пару дней в Москву Гамлет Жолдака вообще похож на тинейджера в обтягивающих шортах, который считает своего папашу Вилли хоть и милым малым, но все же несколько старомодным.

На их фоне юго-западный Гамлет-интеллигент, Вуди Аллен датского королевства, выглядит необыкновенным педантом, вместе с другими персонажами пьесы повторяющим все и центральные, и периферийные диалоги и монологи Шекспира.

В этот такой несовременный по структуре спектакль режиссер пытается подкинуть немножко фантиков от современных конфет, как когда-то в старый авиловский вариант он вставил попурри из песен Пугачевой. По-настоящему мрачный, роковой Эльсинор впускает в себя веселые картинки современности. Тень отца, похожая на самурая в юбке, ужасным "загробным" голосом из японских мультяшек внушает инфальтильному сыну свою страшную волю. А сын становится "зомби", забывает мать, невесту, друзей и начинает разрушать свой мультяшный мир без сомнений, без радости, без слез. И постепенно смешное и мрачное, традиционное и современное сливается в крик Фортинбраса, разрушающего в Москве еще одно датское королевство.