Вторник стал поворотным днем в календаре двух важнейших театральных фестивалей осенней части московского сезона. Одним и тем же спектаклем был отмечен закат NET-декады, начавшейся 9 ноября, и восход "Балтийского дома", который продлится до 5 декабря. Оба фестиваля были организованы при содействии Министерства культуры РФ, о чем и сообщил первым появившийся на сцене в компании организаторов Михаил Швыдкой, убив одним выступлением двух зайцев. Перед собравшейся в зале театральной, киношной, телевизионной и прочей элитой министр сравнил сменяющие друг друга фестивали с Днем рыбака и Днем колхозника (интересно, какой с каким). Затем он посетовал на взаимонепонимание культуры и техники (из-за задержки с раздачей наушников для перевода). Еще кое-как пошутил, и спектакль Нового Рижского театра начался - под звуки из сериала всех времен и народов про Штирлица.

На сцене открылся до боли знакомый интерьер вонючей советской столовки, по залу разлились вполне натуралистичные запахи чего-то невообразимо съестного, и толстые тетки в белых халатах начали стучать ложками, счетами, тарелками, сгоревшими котлетами, мокрыми тряпками, железными стульями и прочей дрянью веселенькие и вовсе не советские ритмы, совсем как парни из "Стомпа". Если не знать, о чем идет речь, никогда не догадаешься, что вскоре перед вами появится Городничий, Хлестаков & Co.

Необходимым условием для того чтобы "Балтийский дом" стал пристанищем "Ревизора", стала прибалтийская прописка режиссера. Для того чтобы попасть на NET ("Новый европейский театр"), необходимо было удовлетворять двум требованиям: Алвису Херманису надо быть молодым да "новым", а Риге быть Европой. И вот неожиданно этот новый европейский режиссер посвятил свой спектакль старому советскому захолустью. На сцене с музейной дотошностью был передан простой совковый быт – аутентичные столы и стулья, рукомойники и унитазы, кастрюли и запахи, бигуди и халаты. Были на сцене даже настоящие петухи да курицы.

И, как ни странно, представитель независимой балтийской республики отнесся к нашему советскому прошлому с необыкновенной нежностью и грустью. Эстетика соц-арта заговорила на языке ностальгии. Всех этих смешных и обманутых недотеп в накладных телесах и костюмах а-ля Аркадий Райкин к концу становится необыкновенно жалко. Жалко и щуплого и хипповатого врунишку Хлестакова, страшно напоминающего Макдауэлла в "О, счастливчик!". Слепая курица-судьба зашвырнула его в этот неожиданно гостеприимный городок, где к нему, возможно, впервые в жизни отнеслись как к человеку, а что там случится дальше и махнет ли ему еще своим счастливым крылом эта курочка, кто знает. И так грустно делается, и так жалко всех этих маленьких и толстеньких советских человечков!

Обращение к классическому тексту - лучший способ продемонстрировать режиссерское мастерство и фантазию. "Одна из основных задач NETa - доказать, что именно режиссер, а вовсе не драматург (и даже не младодраматург) является тягловой силой театрального процесса", - сказала один из организаторов фестиваля Марина Давыдова. "Ревизор" еще раз продемонстрировал, что заставить живо реагировать на текст, написанный классиком, уже невозможно. Под силу это, наверное, только великому режиссеру. Другим же стоит довольствоваться "находками", аттракционами и стилизациями. Но, несмотря на сцены в столовском туалете, на довольно грубые эротические эпизоды и прочие трюки, Херманису удалось перелезть через собственноручно построенный декоративный забор и бросить в зал что-то очень живое и трогательное, что-то очень гоголевское.

Завершившийся фестиваль NET получился чрезвычайно удачным и разнообразным. Был в нем свой скандал (Жолдак против Солженицына). Свои победы - театра над жизнью (в польском "Психозе 48.8") и жизни над театром (в кемеровском "Pocket Mоби Дик"). Свои прорывы в будущее (французская "Территория танца"). Каким будет "Балтийский дом", пока неясно. Главное, что на нем никак нельзя пропустить, - это две постановки вечно нового Някрошюса. А что же касается просто новых (для московского зрителя), то их и в "Балтийском доме" тоже будет предостаточно.