Группа "Ленинград", эти адамы с Невы, этот неробкий десяток музыкантов, эта дегенерация X начала делать музыку, которой раньше здесь никто не догадался заняться. Причем певец Шнуров стал делать ее с какой-то пугающей библейской сноровкой. (Хотя предтечи были - "Ленинград" так или иначе копошится в той субстанции, которой дали жизнь первые аккорды "Пригородного блюза", которая впоследствии горлом шла у Федора Чистякова в добольничный период творчества).

"Ленинград" периода "Пули" был откровенно несильной группой. Лишь некоторое время спустя, с переводом Сергея Шнурова на лидер-вокал, "Ленинград" стал группой выдающейся. Группой, вдающейся во все нужные подробности: в столовую лирику, в горячие алкоритмы, в вулканического происхождения партии духовых, в методологическое обжигание горшков. Пластинки 2000 года - "Мат без электричества", "Дачники" - это книги учета жизни, точнее, жизней. С "Ленинградом" интересно одно. С первого взгляда, их песни являют собой абсурд, бредни, которые никак не могут считаться реальностью. Их мат - все те же сорокинские буковки на бумаге, только нотной. Курехин говорил о русском роке как об искренности, дошедшей до патологии (не самое, кстати, остроумное изречение пианиста, но допустим). В таком случае "Ленинград" - это патология, возведенная в степень искренности, причем в превосходную ее степень.

С другой стороны, "Ленинград" - это нормальное руководство к действию и инструкция по выживанию, потому как: дача, французская помада, клей "Момент", новый президент, Земфира, яйца, табак, перегар, щетина и дай любви - куда же реальнее, что же естественнее? Этот колокол звонит по тебе, дорогой слушатель.

На этом самом этапе "Ленинград" и обвиняется в неподлинности чувств. В пример ему ставятся то радио "Шансон" как оплот настоящего тюремного фольклора, то новые рок-герои (вроде казахского рэппера Такежана) как оплот реальной текстовой проблематичности. Ставятся неверно. Что до аутентичной зарешеченности, то она вовсе не синоним городского фольклора. Достаточно сказать, что у мэтра отечественной некорректной песни Константина Беляева, по его собственным словам, практически не было в репертуаре сугубо тюремных вещей - несмотря на то, что в отличие от подавляющего большинства здешних блатных шансонье сидел вполне реально и долго. Или вот Такежан поет про то, как Арал пересыхает. Вот это, мы понимаем, проблемы. А "Ленинград" тем временем гнет свое: "А я прошу тебя который год, ну дай хотя бы мне хотя бы в рот". А почему, собственно, нет - кому и бутылку открыть дилемма, кому и кобыла невеста. Сложно до колик и экзистенциально на всю голову.

Потому что не бывает народно и псевдонародно - бывает существенно и не особо.