Вокруг пресловутого "ВИА-стиля" сломано столько копий, что даже как-то неловко прикасаться к этой теме. Роли в молодежной и музыкальной культуре России он успел сыграть какие можно и нельзя. Было время, хит "Там, где клен шумит" ВИА "Синяя птица" царил на танцплощадках страны, создавая иллюзорный мир любовного экстаза полуразбитых сердец, в омут которого можно было окунуться, забывая о вездесущей советской пропаганде. Было время рок-перестройки, когда ВИА символизировали тошнотворный застой и сладкоголосый конформизм. Было время ностальгии по Брежневу, когда эти слезливые рулады заставляли разочарованных революционеров и осунувшихся клерков вытирать глаза, вспоминая шальные школьные поцелуи подле мятых автоматов с газировкой. Было, наконец, время, когда критики вдруг осознали, что "русский рок" это чисто социальное явление, а вот ВИА – реальный музыкальный феномен, самобытный отечественный аналог иноземной рок-музыки, незаслуженно истребленный в горбачевскую эпоху. Но всегда все знали, что ВИА номер один в Советском Союзе всегда и наглухо вне конкуренции являлись приснопамятные "Песняры". Как The Beatles для мирового рока, если не еще более.

Поэтому презентация полного собрания сочинений "Песняров", подготовленного к выпуску лейблом Moroz Records, просто по определению должна была стать событием непреходящего культурного значения.

Состоялась она в минувший понедельник в клубе "SOS" близ начала Нового Арбата - и хотя бы поэтому стала событием, внешне странным.

Клуб этот создан для стриптиза. Сцены увешаны роскошными офортами с фотопортретами видных стриптизерш. Сегодняшние "Песняры" выступали на специализированной зеркальной сцене, в центре которой серебристым эвкалиптом царил шест для стриптиза. Впрочем, он довольно органично вписывался в джунгли микрофонных стоек и общей гармонии действа особо не нарушал.

В противоположном конце зала красовалась своя доминанта – душевая с прозрачными стенками, внутри которой стриптизершам в мирное для клуба время надлежит ласкать взор ценителей жанра процессом омовения. На "Песнярах" в ней было пусто. Душевой в нашем повествовании мы отведем роль чеховского ружья, которое потом обязательно выстрелит.

"Песняры" были, как им и положено, певучи и душевны. "Золотой состав" 70-х представляли три члена ансамбля – специально прилетевший из США легендарный вокалист Анатолий Кашепаров, клавишник Владимир Николаев и ударник Александр Демешко. Последний, впрочем, играл символическую роль идеолога и на сцену на поднимался. Кашепаров, тридцать лет назад светловолосым парнишкой певший неизбывную "Вологду", то сидел рядом с Демешко, то выходил на подиум, где показывал исполнительский класс, ненавязчиво притопывая и беря породистым голосом вернейшие ноты. Человек-гора Николаев со сцены вообще не сходил, моржовыми усищами постоянно напоминая о тех самых "Песнярах". Массивной константой он протягивал к ним нервущуюся нить своего существа.

Остальные музыканты представляли более поздние поколения долгоживущего коллектива. Бессменный художественный руководитель и соло-гитарист "Песняров" Владимир Мулявин, как известно, умер в 2003 году.

Помимо классических хитов репертуара "Песняров" со стриптиз-подиума клуба доносились важные сообщения. Стало ясно, что тираж собрания сочинений пока не готов. Даже не ясно, сколько в нем будет томов-дисков. Анонсируя презентацию, сообщали о 17-томнике. Теперь прозвучало, что материала набирается уже на 22 пластинки. Фанатов группы призвали сдавать в штаб редкие записи, если кто вдруг еще что найдет. Срок окончательного выхода собрания стал совсем загадочен. К слову, в 1996 году Moroz Records уже выпускал 8-томное собрание сочинений "Песняров", но то было избранное. А теперь дело дошло до полного.

Между тем, наступила кульминация концерта: Кашепаров запел "Вологду". Я не выдержал и бурно зааплодировал. Тут ко мне подошла пиар-служба Moros Records в лице старого рокера Юрия Спиридонова.

"Геннадьич, как ты можешь? – стал корить меня он. – Ты же заслуженный контркультурщик! А как же Джонни Роттен? А как же Башлачев? Ты что, всех обманывал? А на самом деле, оказывается, вот что тебе нравится?"

Спиридонов не иронизировал. Он, похоже, искренне переживал, что у него на глазах происходит предательство идеалов.

Я стал плести что-то невразумительное о том, что бывают душевные откровения, а бывает восторг перед пустыми, но качественными шлягерами. И что у "Песняров" вообще-то была прекрасная во всех отношениях песня "Александрына" (назовем ее так, по принципу "как слышится, так и пишется"). Правда, в данный сет она почему-то не вошла. Да и Спиридонов вдруг обнаружил рафинированное чувство нюансов. "Да, "Александрына"! – вскричал он. – Но не "Вологда" же!"

Действительно, если "Александрыну" иные русские рокеры охотно поют, чтобы продемонстрировать свою высокую музыкальность, далеко поднимающуюся над нехитрой способностью спеть "Новый поворот", то "Вологда"... Это сейчас в ней видится стопроцентный боевик. Но вот в угар брежневщины, когда "Машину времени" можно было услышать только с магнитофонных бобин, а "Вологду" советское радио передавало по пять раз на дню, от нее действительно хотелось выть волком и лезть на стены. Тут в разговор вмешалась подруга Спиридонова Лена – артистка театра им. Маяковского, уверенная брюнетка с морскими глазами. Она показала пиар-директору Moroz Records на душевую. "Представь себе, что я раздеваюсь, - сказала она, - и начинаю там танцевать. Какая музыка тут нужна? "Владимирский централ".

"Да, Юра, - обрадовался я, - уж Башлачев бы тут никак не подошел. Это было бы кощунством!"

Лицо Спиридонова исказила гримаса страдания. Будучи в прошлом автором рок-текстов сексуального содержания, а ныне, как минимум, записным эротоманом, он не мог не признать, что голая Лена, танцующая в душевой, это – произведение искусства. И что Башлачев сюда ну никак не ложится. Но тут пиар-директор нашел выход.

"Так вот, под "Александрыну"-то и надо Лене раздеваться и танцевать! – вскричал он. – Вот что было бы для меня сложным и тонким эстетическим переживанием! А под "Владимирский централ" это грубо слишком!"

Таким образом, стриптизное заведение победило, оказавшись мерилом всех мерил и точкой отсчета абсолютных ценностей. Именно оно задало шкалу, на которой обозначилось место "Песняров" перед космосом. Именно благодаря театру стриптиза стало понятно, что лучшие песни великого белорусского ансамбля расположились в актуальном промежутке между Башлачевым и "Владимирским централом". А вот "Вологда", к сожалению, сползает в сторону последнего.