Стоит у меня на полке затрепанный, засаленный, зачитанный трехтомничек "Люди, годы жизнь", первое издание. Сколько людей его прочитало... Именно из этих трех маленьких томиков я узнал о великом поэте Осипе Мандельштаме. Узнал о Паскине, Андрее Белом, Ходасевиче, Ремизове... Воспетое Эренбургом парижское кафе "Ротонда" надолго стало для меня мечтой, символом и идеалом свободной мысли свободных людей. Поэтому для меня "Люди, годы жизнь" - великая книга. Как "Архипелаг Гулаг", который я примерно в те же годы сквозь завывания глушилок слушал ночами по "Голосу Америки"...

Ценное свидетельство. Спасибо.
Большинство сегодняшних не может себе представить, как это было.

"....Когда же 24 апреля Эренбургу позвонил Сталин и высказал удовлетворение прочитанным, Илья Григорьевич мигом превратился в одного из патриархов советской литературы. Правда, отдельным изданием "Падение Парижа" было опубликовано уже после нападения Германии на СССР, но с 24 апреля перед Эренбургом вновь открыли двери все издательства. Спешно был опубликован его поэтический сборник "Верность", в который, в частности, вошли стихи, посвященные трагическим судьбам европейского еврейства." Это я нашёл у Георгия Чернявского , Доктора исторических наук, "Каскад". "Парадоксы судьбы и таланта" И.Э.

Для меня и моих друзей "Люди, годы, жизнь" были не книгами, а учебниками по истории, совершенно необходимыми, чтобы стать людьми не совкового менталитета. Наташа

Неужели они не понимают, - сказал он, и в голосе его дрогнула обида, - что я работаю на пределе возможного!
Трусость всегда найдет оправдание. Я не хочу сказать, что Эренбург был трусом. Допустим, что он искренне считал, что некоторый прогиб даст ему более широкую аудиторию и тем самым большую эффективность в его борьбе с режимом. Но я почему-то уверен, что любые игры с режимом работают на режим. Мне куда ближе Булгаковское "правду говорить легко и приятно", мне куда ближе Сахаров, чем Эренбург.

Понятно, что Эренбургу был дозволен такой "предел возможного", о каком и мечтать не могли менее верные слуги режима. Его внутренняя надежность в главном (или в том, что представлялось главным хозяину Кремля) служила ему достаточной охранной грамотой в случаях, которые для любого из его собратьев-писателей неминуемо закончились бы (и кончались!) трагедией, но вот для него самого эти случаи были вовсе, так сказать, не случайными. Он вполне осознанно выходил за рамки разрешенного в литературе, ибо по замыслу того же хозяина должен был выступать визитной карточкой в мире, причем в мире внелитературном. Его задействованость в международных публичных акциях (были, наверняка, и не афишированные) граничила с участием в спецоперациях, а особо отличившимся в таковых во все времена прощают некоторую недисциплинированность - кому в быту, а кому, как видим, и в непринципиальных отступлениях от эстетики соцреализма... Осуждать его как человека - бессмысленно, но и восторгаться мужеством, очевидно, не стоит, как не стоит и преувеличивать его талант прозаика. Это, мне кажется, действительно очень средний писатель, о котором сегодня уже можно было бы и не напрягать память, если бы не его ПОДВИГ.
Да, его "Годы, люди, жизнь", при всех недомолвках, невольных неточностях и даже малосимпатичной неправде во многих оценках, - это гражданский подвиг автора. Благодаря ему целое поколение (и не только вступающие в жизнь, но и его ровестники) впервые открыло для себя совершенно иной мир - других литераторов и художников (в т.ч. табуированных в СССР), совсем других творческих стилей, другого мышления и образа жизни. Там тоже "вся соль" в подробностях, ибо честно засвидетельствованные частности способны откорректировать даже ту неправду, которая нужна вождям - в учебниках ли, в памяти, литературе...
Тема литературного памятника самому автору и его епохе - достойный повод для того, чтобы вспомнить Эренбурга как минимум уважительно и хотя бы отчасти благодарно. Спасибо за это Бенедикту Сарнову и Граням.

Как много здесь охулителей, двусловных поддержателей и прочих героев на расстоянии более полувека. И все бы они, эти нынешние херои, в те времена дружно бы голосовали в количестве 99.99% за «блок партийных и беспартийных», кричали бы на собраниях «смерть врагам народа», и не читая пастернаков, требовали бы им высшей меры.
Но сейчас, вдали и в тиши, как удобно и легко быть отважным, презирать возможность оказаться растоптанным в чекистских застенках и гниющим в ГУЛАГе.
Экие лицемеры и хвастуны!
.
Практически ни один из живущих в той стране не прошел через заблуждения, ошибки или элементарное желание самосохранение. Вся разница в том, что все рождаются глупыми, но некоторые, но далеко не все!, старея, умнеют. Вот и Окуджава поначалу пел о «комиссарах в пыльных шлемах» - ату его! И Гроссман начинал с произведений, «не расходящихся с линией партии и правительства», а закончил «Жизнью и судьбой».
«Погибнуть – дело не хитрое», - говаривал один фронтовой персонаж. Не умереть надо стремиться, а победить. Умереть за правое дело только тогда оправданно, если эта смерть всколыхнет других, укрепит и подвигнет их на борьбу с дрянью, поможет им победить.
.
Эренбург не был героем (куда ему до здешних юзеров), но и его мемуары, и его поведение в период «убийц в белых халатах» - тоже акты мужества. И в военные годы паники, отступления, растерянности и даже предательства (вне того, чем они не были вызваны) его призыв «Убей немца» тоже способствовали будущей победе, значение которой для всего(!) человечества так бы хотелось некоторым принизить.
И все это позволяет оценивать его годы и жизнь, как судьбу человека, разделившего ее со своими соотечественниками и сумевшего помочь им в трудные годы.

Я думаю, что ближайшей параллелью (таким отражением в зеркале) Эренбургу будет, пожалуй, Познер - со всеми поправками на время, нравы, степень образованности и информированности публики. Причем, когда я говорю время - я одновременно имею в виду позднесовковую эпоху и наши дни, так как степень свободы практически сравнялась, а степень продажности и сервильности элит сейчас, пожалуй, может дать фору совку. Ну вот и считайте плюсы и минусы. Для кого-то - мостик к (относительной) честности, к (относительному) свободомыслию... Для кого-то - изощренная форма подхалимажа-служения-брезгливого угодничества... Думаю, и степень личной храбрости тут сходен, тип, сама окраска дара (опять же, с поправкой на время - там была литература, здесь - ТВ) очень похож (хотя Эренбург был, конечно же, талантливее). Не знаю, Бог им судья, а нам, наверное, стоит сказать спасибо за "просветительскую" работу - в том числе и за тот "просвет", ту узкую щелку света, которая все-таки появлялась для обычных людей (читай: обывателей) в толще черного монолита...

есть такой студенческий анекдот про него:
"нлаза у нее такие большие, бездонные, локоточки остренькие, кожа прозрачная, сама вся худенькая...
я ее имею..и плачу." ..
так и Илья Эренбург с народом

Приличные люди уважали Эренбурга. Значит, не зря. И всё.

"Просоветски настроенная интеллигенция, не подпади она под воздействие именно этого мифа, возможно, поддалась бы какому-нибудь другому, во многом похожему. Но русский миф в любом случае налицо и действует разлагающе. Когда видишь, как высокообразованные люди равнодушно взирают на подавление и преследования, трудно понять, что заслуживает большего презрения — их цинизм или их близорукость. Многие ученые, к примеру, слепо восторгаются СССР. Они, похоже, считают удушение свободы несущественным, постольку поскольку оно в данный момент не затрагивает их собственной деятельности. СССР — огромная быстро развивающаяся страна, которая остро нуждается в научных кадрах и по этой причине им покровительствует. Ученые, если только они за версту обходят опасные дисциплины вроде психологии, — люди привилегированные. Писатели же, напротив, преследуются. Правда, литературные проститутки типа Ильи Эренбурга или Алексея Толстого получают большие деньги, но единственное, что представляет хоть какую-то ценность для писателя как такового, — свобода самовыражения — у них отнято. Некоторые из английских ученых, с таким восторгом распространяющихся об огромных возможностях, предоставленных их коллегам в России, способны это хотя бы понять. Но их соображения, судя по всему, таковы: «В России преследуют писателей. Ну и что? Я-то не писатель». Они не видят, что любые посягательства на свободу мысли и на идею объективной истины в конечном счете несут угрозу каждой отрасли знания"
Джордж Оруэлл
"Подавление литературы"
http://orwell.ru/library/essays/prevention/russian/r_plit

Эренбург - подонок и мерзавец. При Сталине - воспевал пахана. Когда Коба откинул копыта - вместе с Хрущевым валил все преступления болшевиков на умершего тирана. Именно благодаря таким "детям ХХ съезда" коммунизм до сих пор жив...

"Средний писатель"

Он был заурядный писатель,
не Пушкин и даже не Дант,
забытого слова искатель,
свидетель защиты, педант.
Печален, предельно разумен,
по локоть в пыли бакалей,
не то что блистательный Бунин,
воспевший безумье аллей.
Ему не дождаться гранита,
лишь профиль из стенки торчит,
а Хулео Хуренито
пусть лучше вообще помолчит.

Звезда средь звезд горит и мечется.
И встреча с нею тем грозит,
Что дьявол в нас- очеловечится
И люди-примут Божий вид!

Илья Эренбург

Надежда мира
сборник, 1950 год

«Сталину тяжелее, а он молчит...» Сталин не был одним из тех далеких от народа полководцев, которых знала история, Сталин "подбодрял каждого, понимал горе беженцев, скрип их телег, слезы матери, гнев народа. Сталин, когда нужно было* стыдил растерявшегося, жал руку смелым, он жил не только в Ставке, он жил в сердце каждого солдата.
Американские стратеги, помышляющие о новой преступной бойне, подсчитывают число дивизий, тысячи бомбардировщиков, запасы бомб. Одни из них говорят, что все дело в авиации, другие, более осторожные, советуют подкормить и вооружить европейских наемников. Что останавливает этих безумцев? Не только величина нашей страны, не только братские чувства к нам различных народов, не только сила нашей армии, работы наших ученых, но и память о позорном конце тех, кто напал на нас врасплох, воспользовавшись временным превосходством в технике, и кто разбился о живую стену, воздвигнутую советским народом, о душевную крепость наших людей, о выдержку, волю и силу Сталина.
Детство я провел в Москве, и порой, когда я иду по Можайскому шоссе или по Ленинградскому, мне трудно поверить, что передо мною тот город, где я вырос, -— с косыми домишками Дорогомилова или Петровского парка, с сонными купчихами и чаепитиями, с охотнорядцами и хитровцами, с извозчиками и конками, с глухими, унылыми сугробами. Выросла новая Москва; она связана с повседневной кропотливой работой Сталина. Москва многим ему обязана: жилыми домами и метро, школами и душистыми липами. Но больше всего Москва ему обязана днем 6 декабря 1941 года. Между Химками и Москвой не было ни Атлантического океана, ни Ламанша; между Химками и Москвой были только советский народ и Сталин.
Один американский литератор как-то заявил: «История изобилует случайностями. Так, например, город, где произошел перелом в ходе второй мировой ' войны, связан своим наименованием с главно¬командующим советскими армиями». Этот литератор не знает ни географии, ни истории. Он не знает и на¬ших людей. Задолго до второй мировой войны в Сталинграде решались судьбы всего советского государства, мечты трудящихся всего мира. Тогда он назывался Царицыном, а Царицын не «случайно» стал Сталинградом: молодое советское государство, мечту трудящихся всего мира, отстоял тогда Сталин. Не «случайно» перелом в ходе второй мировой войны произошел у Сталинграда: советские люди не могли отдать этот город врагам и потому, что он был солнечным сплетением фронта, и потому, что он был городом Сталина. История не знает случайностей; то, что фашизм разбит на маленьком куске земли у Волги, так же не случайно, как не случайно то, что новую эру в истории открыли русские рабочие, а не американские литераторы.
Именем Сталина названы многие проспекты, бульвары, улицы и площади больших и малых городов в различных странах Европы; так люди, помнящие, кто их спас от фашистского рабства, в повседневной жизни, указывая адрес свой или своих друзей, повторяют имя большого человека. Крестьяне одной деревни Лимузина назвали свою единственную улицу «улицей Сталинграда»,
Недавно сообщали, что один польский крестьянин решил в честь семидесятилетия Сталина посадить пе¬ред своим домом фруктовые деревья. Яблоня не сразу приносит плоды: ей нужен мир. Польский крестьянин знает, что у мира сейчас нет лучшего защитника, чем Сталин. Защита Сталиным мира еще больше роднит его с миллионами простых людей, где бы они ни жили. Когда сторонники мира собирались в Париже, в Праге, в Риме, повсюду я слышал имя Сталина; это имя повторяли и венгерская учительница, и католичка из Рима, и французский художник, и старый индиец. Сколько матерей в разных странах, глядя на своих малюток, вспоминая пережитые ужасы — крики сирен, развалины, кровь, — благодарят Сталина за то, что он не даёт злому бурелому пронестись по оживающей земле!
Декабрь 1949 г.

"Эспрессо-бар «Эренбург» на солнечной стороне самого молодого бульвара Европы предлагает в интерьере (в стиле) большевизм прекрасный выбор горячих и прохладительных напитков, а также приготовленных на месте пирогов (тортов) и освежающих.... "- так рекламируют свое детище хозяева кафе. Казалось бы, безобидное и интересное высказывание... если бы не одно но. Кафе названо так в честь Ильи Эренбурга - известного советского писателя, революционера и антифашиста, лауреата сталинской премии. Помимо всего прочего он снискал себе дурную славу бесчеловечного и бездушного рупора ненависти, призывавшего убивать немцев, называвшего их всех коллективно извергами, бестиями и нелюдями, заслуживающими только безжалостной смерти. Но об этом в описании кафе «Эренбург» ни слова…Кем же на самом деле был Илья Григорьевич Эренбург? Тому, кто ищет,объективного, беспристрастного ответа, мы рекомендуем не обращаться к википедии. Там дано огромное количество пустой информации, да и к тому же любой критике там дается жесточайший отпор. Я указал на высказывание Эренбурга о голодоморе на Украине "никто из них не был в чем то виновен, но они были тем классом, который был виноват во всем", на которое ссылаются Роберт Конвест и Анатоль Гольдберг. То, что массовые репрессии против граждан были бы почти не возможны без таких подстрекателей как Эренбург, писатель оправдывал общественной необходимостью убийство ни в чем не повинных людей. Но эти замечания на википедии проигнорированы. А вот в английском варианте википедии его травля "убей немца" занимает большую часть места, в то время как его литературный труд характеризуется уничтожающей фразой Набокова о нем, как о писателе, которого не было. "Он журналист. К тому же продажный.»Уже в 30 годы прошлого века Эренбургу не хватало славы подстрекателя и он ловко использовал свою т. н. журналистскую деятельность за границей для разного рода провокаций. Так например в биографии польско-французского автора Жана Малаквеза мы находим упоминание о встрече с Эренбургом, обвинившим его в провокаторстве и пособничестве фашистам, что чуть было не привело к трагическим последствиям для Жана. Связи Эренбурга с НКВД объясняют, конечно, его свободное передвижение и те поблажки, которые он имел. Но его время еще не пришло. Оценка Набокова с литературной стороны безусловно точна, но не может считаться оправданием пропаганды ненависти, которая, по оценке международных историков как напр. Нормана Наймарка - является фактом, оказавшим существенное влияние на зверства советских солдат в конце Второй мировой. Так например, он писал 31 января 1945 г. -- "немцы в Оппельне, Кенигсберге и Бреслау уже наказаны. Их наказали, но недостаточно. Их наказали, но не всех. " Михаил (Михаель) Клоновски (й) пишет о роли Эренбурга в журнале "Фокус" следующее : "без сомнения Москва одобряла и поощряла, если не сказать руководила действиями разьяренной солдатни» - считает историк Меридэйл. Вести себя на востоке Германии как банда убийц советская армия не могла без соответсвующей пропаганды и указаний. Как писал эренбург уже летом 41 о немцах -" эти создания нелюди. Они ужасные паразиты. " В 42 г. – «немцы это нелюди. Этот народ надо уничтожить". " Мало победить Германию. Она должна быть стерта с лица земли". О немецких женщинах он заявлял следующее: "создания этого сорта ждут в своих пещерах добычи" и дальше :"эти белокурые ведьмы так просто от нас не отделаются". Часто упомянут тот факт, что мерзкие памфлеты Эренбурга были настолько популярны, что солдаты хранили их как зеницу ока, не пуская даже на бумагу для самокруток. Его призывы к убийствам и издевательствам читались, повторялись и были "правильно" поняты миллионами советских солдат. " Их не надо уговаривать- просто револьвер к виску и она сделает что ты хочешь" - писал один советский солдат из Восточной Пруссии."Эренбург сознательно подливал масло в огонь войны" - считает немецкий историк Кристиан Хартман из мюнхенского института новейшей истории. Хартман уверен,что призывы Эренбурга были одной из причин советских преступлений. Однако все, что касается левого террора принимается в Германии более менее снисходительно. Немецкие жертвы Второй мировой не достойны упоминания в Германии и правда о них стыдливо замалчивается, как если бы они были прокаженными. Если же все таки о них речь и заходит, то немецкие политики бормочут что то непонятное типа " сами виноваты" и быстро меняют тему разговора. Замалчивание и маргинализация политиками этой темы приводит к тому, что ее открывают для себя ультраправые и соответственно выступают за необходимость ревизии истории Второй мировой. "Немцы разучились скорбеть и забыли про своих мертвых" - резюмировал историк, автор и издатель Йоахим Фест в одном интервью " и это самое страшное - так как это возможно только в том случае, когда даже достоинство невинных жертв уже ничего не значит. Пить кофе находясь в этом заведении и под этой вывеской - в том самом городе, где многие тысячи были убиты и около сотни тысяч женщин были изнасилованы - это кощунство, ниже упасть невозможно.

Я думаю, что надо какое то расследование провести. Если Эренбург действительно призывал к проведению геноцида, то , естественно, он-преступник избежавший наказания.Но я думаю, что консервативные немецкие историки его роль преувеличивают. Кто он был такой? Хозяин сказал- "фас", вот и лаял.

Вот именно,обратите особое внимание на расизм Эренбурга.А Фиму пожалуйста не трогайте,тем более она безвредная и добрая. :)

Конечно, Эренбург был типичной политической проституткой, давал тем, кому это было выгодно в данный момент. Стоит ли осуждать его за это?.. Дело выбора. Я не возьмусь, ибо сам тот еще моралист. А Сталин, думаю, все прекрасно понимал, у него, похоже, было своеобразное чувство юмора и интерес к психологическим экспериментам. И ему забавно было смотреть на тех, кто, как он твердо знал, ненавидит его, тем не менее толкаясь, наперебой спешат подмахнуть как можно сладострастнее. Наверняка он иногда нарочно пугал таких, иногда ласкал, исследуя сумерки человеческих душ. Думаю, что он даже как-то привязывался к своим подопытным, может, по-своему и любил. Вот Эренбург и состоял в этом экспериментальном кремлевском пуле. Подозреваю, что был своей судьбой доволен. Считал себя умным, изворотливым, крепко взявшим фортуну за хобот. И где-то в глубине души презирал неудачников. А может быть, и нет.

На "Люди, годы, жизнь" воспитано почти стерилизованное поколение моих родителей
Его значение велико и недооценено (и видимо уже не будет оценено по достоинству)
Эренбург "разбудил" 60-ов: десятки тысяч представителей интеллигенции))) и без него на мой взгляд не было бы Горби и удивительной десятилетней попытки изменить что-то в рашке... Изменить страну со сталином в генах не вышло, но освободились по крайней мере прибалты, поляки, чехи и венгры... ну и время безусловно было славное
Спасибо Вам, Илья Григорьевич

Эренбург должен вечно гореть в аду(если не покаялся перед смертью).

Посмотрел фильм братьев Коэнов — про евреев и Того, Кого нельзя называть (хотя ни о чём и ни о ком другом евреям за весь фильм поговорить не удаётся, за неимением чего-либо другого в природе). Туп, страшен и неуютен мир, созданный для евреев Господом ВольдемортомСатаной-Яговой, а в конце их всех ждёт Шоа Лохокост, за которой нет, и не будет им ни Рая, ни хоть какой-нибудь загробной жизни. Это само по себе достаточно жизнеутверждающее еврейское мироощущение осталось дополнить ровно одним штрихом: все назначенные им от Господа Вольдеморта Сатаны-Ягвы наказания они честно и прилежно заслужили вполне сознательными своими поступками.

Думаю, автору данной статьи не мешало бы поинтересоваться значением слова "перифраз", прежде чем употреблять его некстати, к тому ж публично. Взрослый, вроде, да и годков уже немало.

а во вторых, это предположение "от сюда" проверить не получиться, потому, что даже для тех, кто много говорит о сексуальной строне жизни, здесь мало этим интересуется( это и дам и мужчин касается). особо заинтересованных могут обслужить другие сайты ;-)))

Вот поэтому Путин и сидт в Кремле, потому что не было осмысления всего проишедшего, и преступники не были названы преступниками. Несчастная страна.

Эренбург как писатель лично мне малоинтересен, да и писателем в изначальном смысле этого слова он не является, скорее публицист, пропагандист, журналист или, как писал о себе, Ленин, литератор. Собственно художественные произведения Эренбурга - с сюжетом, действующими героями, эстетическими приёмами - слабы. Здесь он даже не средний писатель. Его публицистика - его сильное место. Лично мне вспоминается, опубликованная в романе-газете его книга о Зондеркоманде СС-19А, очень хорошо, психологически точно даны образы предателей-полицаев, истории их падения. Но сказать хочется не об этом. Сарнов очен точно показал "кухню" сталинско-хрущёвского "литературного цеха", механизм действия цензуры. А мне вспомнился "Тихий Дон" М.А.Шолохова. К этому писателю можно относиться по-разному, мне, к примеру, чужды его коммунистические убеждения. Но масштаб дарования, художественная сила слова, точность бытописания, изумительная поэтика поражает. Объективно это наше достояние, самый большой писатель русской литературы 20 века. Так вот Шолохова при работе и попытках опубликовать Тихий Дон в авторском варианте советские чинуши от литературы "насиловали" намного мощнее, чем влиятельного и вхожего во все кабинеты Эренбурга. Мужество же и неуступчивость Михаила Александровича поражает, этим объясняется почти десятилетние муки с изданием последнего тома тетралогии и несколько свёрнутое окончание. Понимаю возможные реплики и оценки, позднего Шолохова не принимаю сам, власть загубила гения. Но ведь и с Солженицыным случилось п сути то же самое. И тому и другому в силу таланта и заслуг всё можно простить: Шолохов деградировал "с помощью" утопии и власти, Солженицын - возраста, гордыни и фаустианства той же путинской власти.