У меня есть ощущение, что все это какие-то ветряные мельницы, которые нам расставляют по разным углам, что на самом деле все это исключительно для того, чтобы отвлечь внимание. Все это такие вбросы, которые в том числе поддерживают общую стратегию руководства государства. Эта стратегия начала активно воплощаться в жизнь после думских выборов и последовавших за ними протестных выступлений.

Это принцип «разделяй и властвуй». Разделяй по любому признаку - социальному, сексуальному, национальному – по всем, по каким только можно разделить. Таким образом дробится общество, дробится внимание по разным темам. И это является таким способом управления государством. Не очень благородным, не очень перспективным, не очень эволюционным.

Люди, которые пишут эти законы, ничего серьезного, по-настоящему полезного сделать не могут. Они исключительно обслуживают эти стратегии руководства страны.

Я очень хочу увидеть человека, который страшно страдает от пропаганды гомосексуализма и чувствует что он вот-вот поменяет из-за этой пропаганды ориентацию. Я вообще не очень понимаю, что такое «пропаганда гомосексуализма», и где ее можно обнаружить. Понимаю, что при желании можно найти все что угодно, но тогда ты сам являешься носителем этой «пропаганды» - получается так.

Мое выступление на митинге 10 марта

4 марта я был наблюдателем в составе мобильной группы в московском районе Строгино. Я побывал в гостях у сказки. Таким аттракционам и каруселям мог бы позавидовать парк развлечений Диснейленд. Но это не был парк развлечений, это был парк унижений, массового унижения человеческого достоинства.

Я видел огромную обезличенную серую массу людей – строителей, рабочих, которых в автобусах перевозили из одного участка в другой. Они были в основном безмолвны, отводили глаза и боялись отвечать на любые вопросы. Им было отказано в праве быть людьми.

Я видел карусельщиков с открепительными, некоторые из них были агрессивны. И это была их реакция на унижение. Им тоже было отказано в праве быть людьми. Я видел членов избирательных комиссий с бегающими глазами, путающихся в показаниях, краснеющих то ли от стыда, то ли от злости. Им тоже было отказано в праве быть людьми. Я видел наблюдателей, униженных собственным бессилием, и сам испытал это бессилие.

Мы все униженные и оскорбленные, и это объединяет нас. Просто кто-то отдает себе в этом отчет, а кто-то нет. Кто-то признается себе в этом, а кто-то боится признаться. Но сути дела это не меняет.

В этот день произошло что-то очень важное. Огромное количество людей, которые были наблюдателями (и я в том числе), получили ЗНАНИЕ. Мы получили его не с экрана телевизора, не с монитора компьютера, не со слов радиоведущих. Мы получили его лично, и оно навсегда останется с нами. Нам не многое удалось поймать, еще меньше удастся доказать, но дело в том, что ПРАВДА ВСЕ РАВНО СУЩЕСТВУЕТ. Вне зависимости от того, можно ли доказать ее в суде. Правда – категория не правовая и даже не нравственная. Правда – это знание. И оно у нас есть – мы знаем правду. Что нам с ней делать?

4 марта вечером Владимир Путин в окружении автобусов и ОМОНа говорил о том, что победил. И это так. Он победил в своей войне за цифры, которые жаждал увидеть любой ценой. Он президент цифр, а не президент людей. Это была его война.

Но это не наша война. Мы должны биться за человека, за каждого человека. За тех, кого свезли на Манежку, за строителей, за карусельщиков, за тех, кто запутался и утонул в потоке лжи, льющейся с экранов ТВ, за тех, кому было ОТКАЗАНО В ПРАВЕ БЫТЬ ЛЮДЬМИ.

Это не враги. Это наши сограждане, и они оказались в беде. Так случилось, что они оказались слабее нас в жажде знать правду, в способности противостоять злу, в силе чувства собственного достоинства. И если мы сильнее, то должны помогать слабым. Мы должны быть терпеливы и упрямы.

Мы должны рассказывать и убеждать. Мы должны расширять границы собственного влияния. Я понимаю, что это подобно тому, как идти с вилами против танков.

Но если мы не сделаем это сегодня, завтра эти танки будут давить человеческое достоинство наших детей.

Очень сложно противостоять злу в одиночку. Мы не должны бросать своих. Поэтому завтра я пойду к зданию Пресненского суда, чтобы поддержать Ольгу Романову и Алексея Козлова. Оглянитесь вокруг себя и подумайте, что можете сделать лично вы. Не ждите лидеров, действуйте сами.

Я хотел бы закончить стихотворением замечательного драматурга Александра Моисеевича Володина. Он написал такие слова:

Правда почему-то потом торжествует,
Почему-то торжествует.
Почему-то потом.
Почему-то торжествует правда.
Правда, потом.
Но обязательно торжествует.
Людям она почему-то нужна.
Хотя бы потом.
Почему-то потом. Но почему-то обязательно.

5 марта на Пушке я видел, как три омоновца несли за руки и за ноги парня. Он извивался и кричал: «Помогите! Меня похищают инопланетяне!» Нас не победить! Правда за нами. Держитесь!

Какое-то время назад актер Михаил Трухин написал открытое письмо губернатору Валентине Матвиенко по поводу того, что город не убирается от снега и от ставших уже легендарными "сосулей". Тогда погиб ребенок.

Матвиенко не удивила - не ответила. Зато ответили друзья и коллеги. Не губернатора - актера. Некоторые с иронией и устно: снисходительные усмешки - "это же бессмысленно", шутки о "революционности", что-нибудь мудрое - "надо делать свое дело"... Ничего этого я не видел и не слышал, Михаил мне этого не рассказывал - это я так, фантазирую, примерно представляя себе круг друзей-коллег: взрослые, умные, успешные люди. Некоторые ответили серьезно и письменно. Казалось бы, Дмитрий Месхиев мог набрать телефонный номер и прошептать прямо: «Михаил, ты не прав!» Но нет! Пишет Дмитрий Михаилу открыто, громко и смело, чтоб... А чтобы что, собственно? Гадать не буду. Предполагать? Имею право. При случае поинтересуюсь. Лично. Я это к чему?

Друзья! Коллеги! Друзья-коллеги, которые и не друзья вовсе, но все равно! (Не бросайтесь защищать власть)

Я не пойду на митинг. 28-го премьера. 26, 27-го прогоны. Первые и последние. Пишу это, чтобы оправдаться. Перед собой. Неловко.

Но я уже там. На митинге. Спасибо тем, кто придумал и организовал. Спасибо тем, кто пришел. Спасибо, если нас много. Если нет, все равно спасибо. Каждому.

Давайте в порыве праведного гнева и яростного желания убрать коричневое дерьмо с улиц родного или неродного города не забудем о собственной ответственности. Ведь это «коричневое» – наши дети. Взращенные в озлобленности, зависти, неуважении к личности... Как мы с ними - так и они с нами.

Ведь это мы позволили исказить и уничтожить само понятие «патриотизм». Превратить его в пустое махание флагами и крики «Рос-сия!» по любому поводу, желательно погромче, чтобы не слышать ничего другого.

Мы позволили руководству государства делить народ на своих и чужих. Не только в лагерях на Селигере, но и в речах «лидера нации», для которого трусливое «Это не я!», похоже, становится любимым приемом и последним аргументом.
Убили Политковскую? Это не я! Мне же невыгодно! Чур-чура!
Не готовы к лесным пожарам? Это не я! Лесной кодекс принимала Госдума! Остальное – это Лужков! А я вот, видите по телевизору? Покупаю новую технику для МЧС! Узнали меня?
Низкий уровень жизни населения? Падение реальных доходов? Так это же не я! Это «лихие 90-е»! Я вам лучше про индексацию пенсий расскажу!
Выступление фашистов-националистов? Это не я! Это оппозиция такая! Видите, что будет, если не я! И т.д. со всеми остановками. Точнее, без остановок. Во время просмотра последнего «общения с народом» пригрезился мне невидимый глазу титр: «Неприостановленный». Ну да Бог ему судья... И, Бог даст, не только Бог...

Давайте же не уподобимся нашему премьеру и скажем: «Да, это я! Позволил, проморгал, довел... Это моя вина! Это моя лень, инертность, равнодушие...» Давайте вспомним, что не мы для власти, а власть для нас. Давайте будем ответственны за то, чему хлопаем, кому жмем руку, во что вступаем, в чем участвуем, что делаем и чего не делаем...

Конечно, ничего не изменится. В одну секунду... Но давайте начнем. С себя. Мне кажется, уже пора...

Я обязательно постараюсь прийти на митинг. Хотя бы на несколько минут.