Воровство при госзакупках – одна из наиболее популярных тем в СМИ и выступлениях госчиновников в последние недели. Воруют много и всюду. Даже там, где, казалось бы, воровать не должны: в храмах науки. Один из способов распила и без того тощего научного бюджета – закупка оборудования через цепочку аффилированных посредников по завышенным ценам, как с томографами для больниц. Приобретение дорогостоящих научных приборов имеет одну особенность. Для большинства таких приборов нет цен, которые можно легко узнать по прайс-листам, как для ноутбуков или автомобилей. Почти любое сложное оборудование имеет массу опций, параметров, комплектующих, расходных материалов, которые даже для одного и того же типа прибора могут изменять цену во много раз. Разобраться в соответствии цены и комплектации могут только высококвалифицированные специалисты. Таких специалистов очень мало, и они, в отличие от журналистов, целенаправленным поиском нарушений в системе госзакупок обычно не занимаются.

Я ученый, а не журналист, но уже более года занимаюсь этой темой, потому что пару лет назад столкнулся с конкретным случаем «распила», который имел отношение ко мне лично. Было очень противно и обидно. Стал разбираться в правилах закупок, анализировать техзадания, сравнивать госконтракты и т.д. Результат этой работы можно посмотреть вот здесь. В общем, да, воровством не брезгуют даже в академиях.

Сейчас все ругают 94-й федеральный закон, который определяет правила госзакупок. Даже мне, неспециалисту, очевидны несколько вещей, которые следовало бы в этом законе изменить. Но, занимаясь этой проблемой, я пришел к выводу, что по большому счету все это ерунда. Лазейки в законе можно будет найти всегда, а если зарегулировать все по максимуму, то можно просто парализовать всю работу. Главное в этом законе другое. Этот - даже такой несовершенный – закон обеспечивает какую-никакую, а все же прозрачность траты бюджетных, то есть наших с вами, денег. Именно благодаря этому закону, не вставая из-за компьютера, можно найти и выставить на всеобщее обозрение чинушу, который поставил свою подпись под словом «УТВЕРЖДАЮ» в конкурсной документации, где заложен явный «распил». Может, я и ошибаюсь, но думаю, что главное оружие в борьбе с «распилами» именно прозрачность, а не проверки Счетной палаты или прокуратуры. Благодаря этой прозрачности мы сами можем контролировать наши деньги и давать по рукам казнокрадам. Если нам самим, конечно, не все равно.

Фильм - "Иди и смотри".

Книга - Михаил Веллер, "Баллада о бомбере" (правда, это не книга, а рассказ).

Песня - "Бьется в тесной печурке огонь".

Некоторое время назад «посчастливилось» быть свидетелем процесса закупок дорогого импортного научного оборудования в системе Российской академии наук. Впечатлительный человек мог бы быть сильно удивлен уровнем цинизма, наглостью, безнаказанностью и т.п., но по нынешним временам – ничего особенного, можно сказать норма жизни. Если в двух словах, то суть дела в следующем. Хотя научные приборы можно купить напрямую у западных фирм-производителей, процесс централизованных закупок в Академии наук организован таким образом, что оборудование приобретается только через посредника. В результате российские ученые получают приборы по завышенным ценам, иногда чуть ли не в разы. В чей карман уходит ценовая разница – можно только догадываться. Интересующихся деталями отсылаю к первой и второй публикациям на эту тему в газете «Троицкий вариант».

В принципе, банальный распил бюджета, который происходит в теперешней России на каждом шагу. Стоит ли об этом говорить отдельно? По-моему, стоит, потому что тут есть три вещи, которые отличают этот «научный» бизнес от большей части остального российского воровства и которые по крайней мере лично меня особенно удручают.

Первое. В сомнительных многоступенчатых схемах закупок сознательно принимают участие некоторые респектабельные западные фирмы (хотя, следует признать, без явного нарушения законов). Причем происходит это не на уровне российских представительств, что было бы вполне объяснимо, а на уровне топ-менеджмента, сидящего в своих демократических европах и америках. У себя дома они такого бы себе не позволили. Там – честная (в большинстве случаев), и потому не всегда выгодная для производителей конкуренция. Но зато имеют высокую норму прибыли у нас, очень хорошо усвоив правила ведения бизнеса «по-российски» и вступая в долю с нашими местными «пильщиками».


Второе. Организуют систему закупки оборудования в РАН не завхозы-администраторы, а высокопоставленные академики. Причем, многие из них – высококлассные и безо всяких натяжек заслуженные ученые мирового уровня, цвет российской науки. Оттого ситуация становится еще печальней. РАН сейчас сильно критикуют, и часто критикуют вполне справедливо. Тем не менее, в обществе члены академии до сих пор являются моральным авторитетом. Понятия «откат» и Российская академия наук в головах большинства обывателей пока еще мало совместимы. Но увы.


Третье, пожалуй, самое грустное. С «особенностями» закупок научных приборов в системе РАН сталкивалось много сотрудников академических институтов. Это ученые, для которых это оборудование, собственно, и закупалось, и многие из них прекрасно осознают, что их обирают. Потому что за те деньги, которые выделяются в Академии наук на обновление приборного парка, можно было бы купить гораздо больше приборов, в лучшей комплектации. Но никто за много лет об этом пикнуть не посмел. Однако стыдить этих людей трудно – за плечами многих из них работающие коллективы, молодежь. А система такова, что если ты начнешь возмущаться, да еще, не дай бог, публично, то... сами понимаете. Поэтому возмущаются только в курилках да анонимных интернет-форумах. И, тем не менее, нежелание сделать даже попытку, абсолютное неверие в возможность хоть что-то изменить – поражает.


Что делать? Если честно – не знаю. Пока могу предложить только банальное «называть вещи своими именами». Что, впрочем, не так уж и мало.