Мосгорсуд подтвердил решение об отправке фигуранта Болотного дела Максима Панфилова на принудительное лечение в психбольницу. Об этом сообщает "Медиазона" со ссылкой на адвоката политзека Марию Куракину.

Апелляционная жалоба, поданная Куракиной и вторым адвокатом - Сергеем Панченко, - была отклонена. Решение вступило в законную силу.

С дальнейшими действиями, рассказала Куракина, адвокаты определятся после консультаций со своим доверителем.

Постановление об отправке Панфилова в психбольницу вынесла 29 марта судья Замоскворецкого райсуда столицы Елена Аверченко. Она освободила подсудимого от уголовной ответственности по части 2 статьи 212 (участие в массовых беспорядках) и части 1 статьи 318 УК (применение неопасного насилия к представителю власти), сославшись на то, что психиатрическая экспертиза в Центре им. Сербского объявила его невменяемым ( ВИДЕО).

Продолжительность принудлечения постановлением Аверченко не определена. Его сроки могут продлеваться судами каждые полгода по ходатайству психиатров.

Панфилову 31 год, он житель Астрахани. Сочувствовал левым силам; специально приезжал в Москву для участия в Марше миллионов 6 мая 2012 года. Был задержан и оштрафован на 500 рублей по части 1 статьи 19.3 КоАП (неповиновение законному требованию полицейского). Вернувшись домой, астраханец, по словам его матери, общественной деятельностью не занимался.

7 апреля 2016 года Панфилова задержали в собственной квартире и доставили в Москву. На другой день он был арестован. Политзек содержится в столичном СИЗО-2 "Бутырка".

Между тем у Панфилова тяжелое нервное заболевание - синдром Туретта. После отправки в СИЗО он не получал необходимого лечения, и уже в первые месяцы заключения его состояние сильно ухудшилось.

Согласно фабуле дела, на Болотной площади Панфилов сорвал шлем с омоновца Владимира Филиппова, причинив ему физическую боль. Между тем адвокат Панченко отмечал, что шлем на Филиппове застегнут не был, а потому от вменяемых политзеку действий силовик испытать боль в любом случае не мог.

Сам Панфилов ни на следствии, ни позже, в процессе, вину не признал. "Я считаю, что 6 мая было нарушено мое право на свободу собраний. Мое и других людей, которые там были", - подчеркнул он во время судебного разбирательства.