Ощущая назревание обвала путинизма, который может вывести нынешнюю оппозицию из "песочницы", где все пока "понарошку", на реальную политическую арену, Евгений Ихлов в серии публикаций последнего времени призывает приверженцев демократии поторопиться с выработкой стратегии. Эта стратегия должна быть направлена на воспрепятствование, с одной стороны, сохранению путинизма в несколько обновленном виде, а с другой - прорыву к власти неототалитарных сил и скатыванию страны в кровавый хаос. Автор ищет некую формулу, которая позволила бы демократической оппозиции, во-первых, объединить возможно более широкий спектр политических и социальных сил для "нокаутирующего удара по путинизму", во-вторых - очертить себя неким "меловым кругом", отделяющим ее от "политической нечисти".

Крайне недальновидным считает Ихлов отталкивать от предстоящей революции "успешный класс" выдвижением чрезмерно радикальных социально-экономических требований, таких как пересмотр приватизации 90-х годов. Этот класс, изначально действительно бывший социальной опорой путинизма, теперь все более недоволен путинскими опричниками, а надежды на медведевский "путинизм с человеческим лицом" потерпели крах. Между тем он сохраняет серьезное влияние на масс-медиа, культуру, средние слои бюрократии и в критический момент может обеспечить переход части истеблишмента на сторону народа.

В то же время Ихлов понимает, что ограничиться программой только политической демократизации оппозиция не может, что ей необходимо будет предложить какую-то "систему, защищающую простых людей от социально сильных, легко захватывающих контроль над государством, медиа, образованием, масс-культурой". Он призывает демократическую оппозицию разработать "такие механизмы институциональной защиты "маленьких людей" от диктата чиновников, бизнеса, оргпреступности и манипуляций профессиональных политиков, которые не приводили бы к усилению бюрократической составляющей государства". А чтобы успокоить "нечекистский крупный бизнес" (собирательных Прохоровых) и буржуазный средний класс (потенциальных Магнитских и Гулевич), Ихлов предлагает дать им понять, "что национализация будет грозить только бизнесу, аффилированному с чекистской опричниной".

Одновременно Евгений Ихлов настойчиво обращает внимание сторонников демократических ценностей, что изрядная часть "как бы левых" политических групп, стоящих в оппозиции путинизму, приняла "основные буржуазно-демократические свободы" лишь очень поверхностно, а в глубине души "сохраняет веру в насилие как социальную панацею". И это может вылезти из них на любом крутом вираже истории. Поэтому действительно демократическая оппозиция должна быть готова к решительному размежеванию с ними. Наконец, на сцене присутствуют и ультраправые, откровенно ксенофобские и погромные силы, от которых любой участник демократической коалиции должен себя резко отграничить изначально.

Я очень рад, что Евгений Ихлов признает необходимость национализации хотя бы части крупного капитала. Объектом "торга" внутри оппозиции должен стать (и неизбежно станет) вопрос не о том, быть или не быть национализации, а о ее границах и механизмах. Однако опасаюсь, что при попытке отделить "бизнес, аффилированный с чекистской опричниной" от "нечекистского бизнеса" могут возникнуть затруднения. Я предлагаю другой путь: отделить "собирательных Прохоровых" от "потенциальных Магнитских".

Мне представляется, что границы социального компромисса должны пройти несколько левее того, что предлагает Евгений Ихлов. Примерно вот так:

1. Национализация не должна ограничиваться кругом олигархов исключительно "путинского призыва".

2. Круг "допутинских" олигархов, подлежащих национализации, должен быть минимален и определен заранее.

3. Определение этого круга - предмет компромисса внутри оппозиции, а не между оппозицией и правящей олигархией.

4. Национализация должна быть результатом политического решения, а не серии сомнительных судебных процессов, объективность которых никогда не будет признана всеми сторонами.

5. Попадание под национализацию автоматически освобождает от уголовной ответственности за совершенные ранее экономические преступления.

Теперь о наших "как бы левых" (я совершенно согласен с Ихловым, что наши "красные" очень не похожи на классических западных "красных" - последовательных антиимпериалистов и антиколониалистов). Насколько глубоко эти течения прониклись осознанием необходимости основных буржуазно-демократических свобод, не знают не только их либеральные соседи по демократической оппозиции, но зачастую и они сами. И как они себя поведут в критической ситуации, будет зависеть от самой ситуации. В том числе от того, насколько готовы будут пойти на социальный компромисс буржуазно-либеральные силы.

Ну и о политической нечисти. Недавние выплески ксенофобии показали, что эта проблема существует. Можно долго искать идеологические критерии различия между приемлемым и неприемлемым национализмом. Можно рассуждать о том, что одни на первое место ставят поиск оптимальных путей обеспечения интересов собственной нации, а другие самоутверждаются в стремлении принизить другие нации. А можно и гораздо проще: тот, кто позволяет себе провозглашать лозунг, призывающий к групповому изнасилованию, ни при каких условиях не может быть участником демократической коалиции. Он - политическая нечисть. Безо всякой философии. Обыкновенное человеческое скотство. Тот, кто надеется эту публику перевоспитать и "окультурить", волен тратить на это свои силы и время. Но если какой-то участник демократической коалиции периодически оказывается в изрядной близости от подобных людей, он должен как минимум объяснить своим партнерам собственное отношение к вышеозначенному лозунгу.

Но к этому хотелось бы добавить: открытые сторонники политической дискриминации по имущественному признаку являются такой же политической нечистью, как и сторонники насильственных этнических чисток. И в демократической оппозиции им нечего делать по определению.

Идеологический состав возможной демократической коалиции достаточно понятен: признающая необходимость социальной защиты "простого человека" часть либералов, признающая демократические процедуры и политические свободы часть коммунистов, не озабоченная сексуально часть националистов. Скрепляющим материалом коалиции должен стать вопрос не идеологический, а тактический: общее понимание того, что путь к эволюционной трансформации существующая система себе отрезала. Демократическая оппозиция должна состоять из людей, которые не будут теряться от криков охранителей: "Вы хотите дестабилизировать ситуацию!" Они должны быть готовы ответить: "Да, мы действительно хотим это сделать!"

И вот здесь проходит еще одна разграничительная линия. Из числа участников демократической оппозиции естественным образом выпадают те, кто к месту и не к месту твердит: "Мы никогда не поддержим революционный способ изменения системы! Чур меня!" История показала, что все попытки вовлечь партию "Яблоко" в демократическую оппозицию бесперспективны. Кроме политической нечисти есть еще политическая немочь.

Конечно, когда дело дойдет до дела, на улице окажутся все. И ксенофобы, и поклонники Латыниной. Даже многие члены "Яблока" прибегут. Под шумок. Пока их вожди будут заняты произнесением заявлений о том, что они никогда не поддержат революцию. Что ж, ни одна политическая сила не может приватизировать улицу и прогнать с нее других. Но если при этом будет существовать дружная, сработавшаяся объединенная демократическая оппозиция, представляющая все основные идеологи и одновременно свободная от нечисти и немочи, ведущая роль будет обеспечена именно ей.