Любимый писатель так описывает эту коллизию: "...быть мерзавцем не каждому дано. У меня был знакомый валютчик Акула. Избивал жену черенком лопаты. Подарил ее шампунь своей возлюбленной. Убил кота. Один раз в жизни приготовил ей бутерброд с сыром. Жена всю ночь рыдала от умиления и нежности".

Хорошему человеку труднее.

Ибо "от хорошего человека, - писал Сергей Довлатов, - ждут соответствующего поведения. К нему предъявляют высокие требования. Он тащит на себе ежедневный мучительный груз благородства, ума, прилежания, совести, юмора". Добропорядочное поведение хорошего человека - вещь естественная и незаметная. Напротив, слабость, допущенная хорошим человеком, так же изумляет свидетелей, как и бутерброд, собственноручно изготовленный негодяем.

В жизни политической сей эффект бутерброда действует столь же впечатляюще, как и в семейной.

В этом смысле плохо быть Биллом Клинтоном или Обамой, не говоря о Махатме Ганди. Нельзя изменять жене, тем более лгать под присягой - общественность будет разочарована. Нельзя безнаказанно бомбить ядерные сооружения в мирном Иране - огорчится Нобелевский комитет. В общем, хороший человек связан по рукам и ногам моральными обязательствами. Поневоле позавидуешь разнузданной сволочи.

Ситуация с властью и оппозицией в России тоже вписывается в эту скорбную схему.

Можно положить десятки тысяч людей на двух чеченских войнах. Приделать ноги редкоземельным металлам в голодающем городе в обмен на продовольствие, которое никогда никуда не доедет. Опустить целую страну в рамках спецоперации по устрашению сограждан. Учинить "блестящий штурм" в Москве и "случайный" в Беслане. Раскидать полоний по столице европейского государства. А потом произнести несколько человеческих слов после ужасной авиакатастрофы - и мир зарыдает от изумления и нежности, зарукоплещет, завосхищается.

А можно провести все эти годы иначе, занимаясь делом благородным и довольно рискованным. Редактировать либеральный журнал. Выходить на оппозиционные митинги. Писать сатирические тексты. А потом дать взятку неподкупным ментам. Или согрешить с Катей Муму в ее доступном жилье, милой лубяной квартирке, начиненной хлыстиками и видеоаппаратурой, - и, если верить захлебывающимся от злорадства гражданам в блогосфере, твоя репутация навеки погублена. Да и недобитая демократическая общественность тоже смущенно почесывает репу, отчасти недоумевая. Типа: мы так вам верили, товарищ Яшин, как, может быть, не верили себе.

Опыт подсказывает, что восстановление репутации оппозиционеров в РФ возможно лишь в том случае, если они полностью или хоть отчасти уподобятся власти. Надо развязать парочку кровопролитных войн. Обокрасть какой-нибудь город. Поучить своих жен щи варить - черенком лопаты. Убить кота, наконец. Тогда и в Кремле успокоятся, и деньги налогоплательщиков не будут уплывать в ту дыру, которую, говорят, можно, если поднапрячься, рассмотреть на видеороликах, посвященных разоблачению либеральной идеи.

Тогда и сама эта идея будет реабилитирована.

Если же говорить всерьез, то эпоха Интернета обернулась для России погружением в такой маразм, какого никогда не было. Маразм особого рода - чекистского, когда специфические методы давления, используемые в шпионских играх, применяются во внутриполитической борьбе. Точнее, тут даже не политика (кому и на каких выборах угрожают оппозиционеры?), а тихие садистские радости этих удивительных людей, для которых замарать человека - как воды из родника напиться.

Правда, чего только не бывало у нас, включая массовые казни невиновных и массовые репрессии против инакомыслящих. Однако массовая Катя для несогласных под сутенерским приглядом ФСБ - это нечто новенькое. Нечто совершенно поразительное, свидетельствующее о столь масштабном идиотизме федерального уровня, что это становится просто опасным для страны.