Можно ли называть европейских ультраправых "нацистами"? Например, немецкую Альтернативу для Германии, АдГ. Если называть ультраправых нацистами, не является ли это прямым приглашением к насилию над ними? Этот несколько странный вопрос неожиданно оказался горячо обсуждаемой темой после нападения на ультраправого политика Франка Магница. 7 января Магниц, депутат Бундестага от АдГ и глава бременского отделения партии, шел с новогоднего приема местной газеты к своей машине, когда на него напали неизвестные. Строители, которые работали недалеко от места происшествия, нашли Магница лежащим с разбитой головой и вызвали скорую помощь.

Магниц даже толком не успел прийти в себя, а руководство АдГ уже объявило нападение на него попыткой политического убийства. В изложении представителей партии произошло вот что: на Магница напали трое людей в масках, подскочили к нему сзади и сначала били по голове брусом, а потом, уже лежащего без сознания на земле, добивали ногами. Полиция сначала говорила примерно то же самое, но уже в среду официальная позиция полностью изменилась.

Как выяснилось, нападение от начала и до конца зафиксировали камеры видеонаблюдения. На записи отчетливо видно, что за Магницем шли три человека. Они не были в масках и лица кое-как прикрыли только в последний момент перед нападением. Двое из них приблизились к Магницу сзади, один ударил его локтем в затылок. Магниц, который держал руки в карманах, от удара упал на лицо. Все. После этого нападавшие убежали. Не было ни бруса, ни избиения ногами. Полиция расследует теперь не попытку убийства, а нанесение телесных повреждений.

Интересная деталь: сейчас в полиции говорят, что сами не знают, откуда взялась история с брусом. Строительные рабочие, которые вызвали скорую, самого нападения не видели, и никаких других свидетельских показаний на этот счет нет. Получается, что полиция в первый момент повторяла заявления руководства АдГ.

Сопредседатели фракции АдГ в Бундестаге Алис Вайдель и Александр Гауланд сразу же заявили, что в нападении виноваты "политики и медиа", которые, по их словам, практически поставили партию вне закона: "Когда про нас говорят, что мы недемократическая партия, это фактически приглашение к охоте на нас". Тогда же были названы и первые подозреваемые: левые, антифа. То, что представители всех парламентских партий осудили насилие в отношении Магница, не произвело на АдГ, естественно, ни малейшего впечатления. Уточненная информация полиции - тоже. Они продолжают говорить о попытке убийства и политическом насилии и настаивают, что представители АдГ - самые уязвимые политики в Германии: никто другой не получает столько угроз, никто так не страдает за свои убеждения.

Сам Магниц, когда начал разговаривать с прессой, сначала заявлял, что нападения не помнит, и даже упоминал о версии ограбления. Но позже тоже стал говорить про попытку убийства. По словам Магница, он совершил ошибку - перед тем как пойти к своей машине, заглянул на проходившую неподалеку демонстрацию памяти Лайи-Аламы Конде. И хотя Магниц не говорит этого прямо, получается, что в нападении он обвиняет демонстрантов.

Про демонстрацию стоит сказать особо. Лайа-Алама Конде был соискателем убежища из Сьерра-Леоне, он погиб в 2005 году: полиция арестовала его по подозрению в торговле наркотиками, и в участке ему дали рвотное средство - полицейские считали, что Конде проглотил пакеты с веществом. Поскольку арестованный отказался принимать препарат добровольно, его привязали к стулу и стали вводить средство через зонд. Они продолжали это делать, даже когда Коде стало плохо и когда он уже практически был при смерти - полицейские считали, что африканские драгдилеры отлично умеют симулировать. От применения рвотных средств в таких случаях отказались во всех остальных землях Федеративной Республики, но власти Бремена хотели показать жесткость в борьбе с наркоторговлей.

"Инициатива памяти Конде", которая каждый год проводит демонстрацию в день его смерти, борется против расизма в правоохранительных органах и оказывает юридическую поддержку пострадавшим от полицейского насилия. Намеки на то, что именно она стоит за нападением на Магница, - прием вполне в духе АдГ.

При этом АдГ - единственная парламентская партия и более-менее массовая политическая сила в Германии, которая открыто пропагандирует насилие и призывает к нему и своих сторонников, и государство. Сам Магниц три года назад постил на фейсбуке фейковую рекламу с изображением Ангелы Меркель с разбитым лицом. Гауланд объявил целью партии "охоту на Меркель", его однопартиец из Нижней Саксонии Николаус Фест в мае 2018-го развил эту мысль: Меркель нужно загнать и прикончить. Хольгер Арппе из Мекленбурга в переписке с соратниками фантазировал о том, как АдГ придет к власти и поставит своих противников к стенке (после обнародования этой переписки ему пришлось уйти из партии). Сотрудник фракции АдГ в ландтаге Баден-Вюртемберга Торбен Шварц писал в твитере, что с коммунистами надо поступать как Пиночет - сбрасывать их с вертолетов. Вице-председатель фракции партии в Бундестаге Беатрикс фон Шторх призывала открывать огонь на поражение по нарушителям границы, в том числе по детям. Этот список можно продолжать очень долго, такая риторика в АдГ - стандарт. Большинство политиков и комментаторов сходятся в том, что АдГ разрушает в Германии границы дозволенного и нормализует язык насилия в немецком политическом дискурсе. Споры идут лишь о том, в какой степени АдГ ответственна за насилие в отношении своих представителей и насколько допустимо называть ее сторонников "наци".

Стоит оговориться, что политический мотив нападения на Магница - это всего лишь версия, но в отношении представителя политической силы, которая постоянно призывает к насилию, именно эта версия первой приходит в голову и кажется весьма правдоподобной. АдГ действительно регулярно подвергается разного рода атакам - противники партии портят ее стенды и плакаты, на домах политиков появляются граффити с оскорблениями или просто лозунгами протеста. Но до сих пор ни одного значимого случая физического насилия в отношении представителей партии не было. Это не мешает АдГ вполне успешно выставлять себя жертвой. После нападения на Магница выяснилось, что многие журналисты вполне готовы поддержать этот дискурс.

Любопытный пример такой поддержки - колонка, с которой выступил журналист Борис Райтшустер, в прошлом корреспондент журнала Focus в Москве, а сейчас - независимый автор, который специализируется на России и Украине. Как пишет Райтшустер, несколько лет назад политик из АдГ жаловалась ему, что постоянно живет в страхе, и показывала свой телефон с номерами полицейских, а он не придал тогда ее словам значения и теперь считает, что и на нем лежит доля ответственности за нападение на Магница. То, как представителей АдГ в Германии называют "наци", Райшустер сравнивает с диффамацией противников режима в России, таких как Борис Немцов или Гарри Каспаров: в России их сначала, как он пишет, "расчеловечивают", называя фашистами, а потом убивают или вынуждают уехать из страны. "Недопустимо называть людей с другой точкой зрения нацистами", - пишет Райтшустер.

Эта позиция, сформулированная практически теми же самыми словами, звучит в Германии во многих комментариях. Многим кажется недопустимым и подстрекательским даже популярный лозунг "Наци - вон" (Nazis raus!), который утвердился как ответ на ультраправый лозунг "Иностранцы - вон" (Ausländer raus!). При этом есть принципиальная разница между использованием слова "наци" в отношении ультраправых и тем, как употребляют это слово, например, представители самой АдГ, когда называют "наци" антифа и вообще всех людей с более-менее левыми взглядами. Именно ультраправые размывают значение слова "наци", называя так своих политических врагов.

При этом национал-социалисты, сокращенно "наци" - это вовсе не ругательство, а вполне конкретная историческая сила, и они назывались именно так еще до того, как пришли к власти, развязали мировую войну, построили концентрационные лагеря и организовали Холокост. До прихода к власти они были людьми "с другими взглядами", несимпатичной и агрессивной националистической оппозицией, и в этом смысле вполне уместно сравнивать с ними современных ультраправых.

Рост поддержки таких партий в Европе показывает, что парламентские методы борьбы с ними пока что не очень эффективны. Никаких универсальных действенных способов сопротивления ультраправым и противодействия их агрессивной риторике нет. Запреты и ограничения со стороны государства большинство политических сил и граждан демократических стран отвергают как раз как ограничение демократии. А к демократическим методам противостояния такие партии обладают сильнейшим иммунитетом, и именно поэтому протест против них принимает в том числе и насильственные формы.

Борис Немцов и немецкие антифа никакого отношения к "наци" не имеют. А АдГ и ее сторонники самым очевидным образом близки национал-социалистам и по взглядам, и по риторике. Политизация нападения на Франка Магница и вся связанная с ним дискуссия показывают, что сейчас в немецком обществе идет "борьба интерпретаций" - и, в частности, борьба за то, чтобы слово "наци" не потеряло своего смысла и не превратилось из предостережения в пустое ругательство.