Сержант Н. заступил на пост номер один - у знамени полка. Сюда кого попало не ставят. И все-таки выстрел грянул. Самоубийца не оставил себе шансов... Случилось это в учебном центре Московского военного округа, в городе Коврове. Узнать какие-либо подробности мне, военному журналисту с хорошими связями в округе, удалось не сразу. Неожиданно выяснилось, что на эту историю командование сразу наложило гриф секретности. Более того, в тот же день рапорт о ЧП лежал на столе министра обороны.

Беспрецедентное внимание к очередному суициду объяснилось неожиданно просто - военачальников смутил тот факт, что парень пустил себе пулю в лоб под знаменем. Что уж там примерещилось генералам, но они посчитали политически грамотным случай этот огласке не придавать. Сейчас в учебном центре копает прокуратура МВО. Как мне неофициально сообщили в Главной военной прокуратуре, "дело заурядное - на почве личных переживаний". А секретность - "так это первый случай с 1917 года, когда военнослужащий стреляется под знаменем".

Думается, сержант Н. менее всего придавал значение тому, в каком месте свести счеты с жизнью. Она, эта жизнь, его "достала", и он воспользовался первым же случаем, когда в руки попало оружие. Если терпеть невмоготу, то и пост номер один сойдет. Но в глазах начальства такой уход оказался страшной крамолой, посмертным вызовом славным традициям. А то и бери выше - бунтом.

Еженедельно в среднем кончают жизнь самоубийством 5-6 военнослужащих. Более 70 % - срочная служба. Солдаты, матросы. Реже сержанты, старшины. Редко - прапорщики-мичманы. Совсем редко - офицеры. Почти никогда - генералы и адмиралы. Реалии военной службы ломают об колено 18-19-летних. Им некуда податься и не к кому. Весь мир для них съеживается до размеров казармы, где один бог и царь - старослужащий, "дед", "годок". И никакого просвета. Это испытание безысходностью дано пережить не всем. Но даже такой уход из жизни чаще всего начальству сходит с рук. Ну не портить же офицеру карьеру из-за какого-то маменькиного сынка.

Всколыхнуть начальников вплоть до министра обороны удалось, выходит, только одному сержанту Н. Хотя на такой эффект бедняга наверняка не рассчитывал. И бунтовать, тем более посмертно, не замышлял. Просто знамя - это уже политика. А за политику, то есть за благонадежность вверенных войск, командиры и начальники головой отвечают. Это не мальчишеская жизнь, пущенная в распыл в черном углу казармы.

Армейская статистика суицидов с 1996 показывает рост из года в год. В 2000 году зафиксировано более 250 случаев, в 2001 году - около 270. А нынче Генштаб вдруг порадовал: убивать себя военные стали реже. За шесть месяцев этого года свели счеты с жизнью 76 человек. Цифру довели до сведения общественности. Но забыли упомянуть, что армия за этот года сократилась почти на 200 тысяч. И в процентном соотношении самоубийц и общего числа военнослужащих ничего не изменилось.

Статистика, конечно, вещь важная. В умелых руках с ее помощью можно приучить общество к мысли, что решение юноши размозжить себе голову топором укладывается в некую среднестатистическую норму. Печально, дико, но - в рамках статистики.

Вот только у знамени больше стреляться не надо. Это уже из ряда вон...