Субмарины бороздят глубины без правил "подводного движения". Они могут таранить не только друг друга, но и надводные суда. При этом таская в своих шахтах ракеты с ядерной начинкой плюс несколько тонн взрывчатки в боеголовках торпед. Беспрепятственно и незаметно для мирных судов они могут маневрировать в районах оживленного судоходства. Рукотворная "акула" хватает трал рыболовецкого сейнера и тащит судно с рыбаками на глубину, пропарывает днище сухогруза, "атакует" нефтеналивной танкер... В пятницу, 9 февраля, американский "Лос-Анджелес" отправил на дно японское учебное рыболовецкое судно. На борту было 36 человек, из них 13 школьников. Девятерых пока найти не удалось. Нет никакой гарантии, что когда-нибудь атомная субмарина не вонзится всеми своими боевыми головками в днище морского лайнера с тысячами пассажиров на борту. И вероятность этого выше, чем риск столкновения с айсбергом. Поскольку атомоходы многочисленны и вездесущи. Аппаратура слежения за надводной и подводной обстановкой, сколь бы умной она ни была, бессильна перед слепым случаем и "человеческим фактором" (усталость, нервный срыв и пр.). Надо уже сегодня садиться за стол переговоров и устанавливать единые для всех правила подводного движения. Как бы это ни звучало смешно для адмиралов всех стран, привыкших ставить свой профессиональные интересы выше человеческой жизни. Сегодня Россия способна держать на боевом дежурстве в Мировом океане от силы одну атомную подводную лодку. И все же подпись нашей страны под такого рода соглашением должна стоять одной из первых.

Ни одно надводное судно не застраховано от тарана из глубины.

Как это происходит? Вполне обыденно. Приведу случай из собственной практики.

Средиземное море. Центральный отсек АПЛ проекта 671РТМ. 24 ноября 1987 года. 8.22 утра по московскому времени.

Короткий фрагмент из моего походного дневника. Запись по свежим следам.

"Обнаружили ПЛВП (подводную лодку вероятного противника. - В.Е.). Держали контакт около двух часов. После потери контакта стали всплывать на сеанс связи. Стою за спиной гидроакустика и вижу, как на экране начинает "пучиться" отметка от надводной цели. Необычно быстро. Тут же реакция мичмана Прошина: "Над нами цель!". Одновременно доклад в центральный из первого отсека: "Слышу шум турбин". Командир мгновенно: "Заполнить быструю!". И еще раз то же самое, но уже криком. После чего мертвая тишина в отсеке. Секунду-другую. Все словно окаменели. И тут же грохот заполняющейся цистерны быстрого погружения. В один момент лодка нырнула с 20 м на 100. Первым подал голос боцман на рулях: "Еще шесть метров - и влетели бы под винты".

Обратил внимание на смертельно бледное лицо старшего лейтенанта С-ко. Оказывается, он был на подводной лодке, столкнувшейся два года назад на учениях с большим противолодочным кораблем "Адмирал Нахимов". Тогда обошлось без жертв. Лодка после потери глубины сумела "продуться" и своим ходом дошла до базы. Сейчас пойдем делать "разбор полетов". Моцак хотя и спокоен внешне, но, похоже, мало никому не покажется."

Михаил Васильевич Моцак - это старший на борту в том походе, представитель штаба флотилии. Ныне он вице-адмирал, начальник штаба Северного флота. Его имя стало известно всей стране в дни трагедии "Курска".

Что касается "разбора полетов", то в основном досталось гидроакустикам. Хотя доля вины была на всей смене, отслеживавшей обстановку вокруг лодки, проводившей анализ надводной ситуации и пр. Характерно, что ЧП предшествовала почти двухчасовая погоня за натовской субмариной. Это всегда захватывающее, напряженное действо. Длительность контакта прямо связана с размером благ, которые прольются на экипаж после боевой службы: кому досрочное звание, кому орден, кому отпуск и т.д. В боевых условиях контакт - это право первого выстрела. Словом, после такой азартной работы, как правило, следует некоторое расслабление. Статистика аварий и катастроф под водой говорит о том, что горят и взрываются лодки чаще всего на пути домой, когда "автономка" считай уже позади.

А всплывали мы, вероятнее всего, под какой-нибудь крупной яхтой или пассажирским судном среднего тоннажа. Удар пришелся бы на рубку лодки. После такого тарана надводное судно вряд ли удержалось бы на плаву, но и лодка могла бы забрать в центральный отсек порядочно воды, лишиться управления... А в этом районе глубина около полутора километров.

Подобными случаями, скажем так, без пяти минут катастрофами, полна жизнь обитателей отсеков подводной лодки. И жизнь тех, кто, ни о чем не подозревая, бороздит морскую гладь. О вероятном подводном таране будет сделана запись в ЖУСе (журнал учета событий). Ее на базе надежно прихлопнут грифом секретности. И в лучшем случае она станет каким-то уроком на занятиях с командирами, штурманами и гидроакустиками.

А то и этого не произойдет - без крайней нужды огрехи, чреватые международными катастрофами в нейтральных водах, на белый свет не вытаскиваются. Например, стань в свое время этот случай известен мировой общественности - был бы поднят вопрос об угрозе судоходству в мирных водах со стороны советских субмарин. Что само по себе было бы полезно. Причем упорядочить маршруты подлодок стоило бы не только нам, но и остальным странам, чьи субмарины не менее опасны для мирных мореплавателей. А этого до сих пор не сделано. Под вашим круизным теплоходом никто и ничто не мешает подводной лодке маневрировать, поднимать выдвижные устройства, всплывать на сеанс связи, отрабатывать аварийный продув цистерн... Как и прежде, в глубинах мирового океана и в морях с оживленным судоходством, сообразуясь только со своими картами, молотят винтами воду подлодки с мегатоннами ядерных зарядов на борту. И вероятность встречи с ними далека от нуля.

На фото А. Иванова: многоцелевая атомная подлодка