Провокационный характер боевой службы - на море ли, в воздухе ли - хотя и не предписан никакими документами, но как бы подразумевается сам собой. Если наш ракетоносец поднимается в воздух и летит в сторону чужой границы, то это отнюдь не расслабляет противовоздушную оборону этого государства. Формально такие полеты не запретишь, но злоупотреблять ими (как и подводным патрулированием вблизи берегов чужого государства) - значит расшатывать нервную систему вероятного противника. Или, как говорят в народе, доводить его до греха. Между тем при современном развитии электроники, когда системы управления представляют собой взаимосвязанную и очень чувствительную сеть, масштабный военный конфликт, а то и война, могут вспыхнуть от любого неуклюжего жеста военных.

Однако и по сей день корректность условного единоборства между военными разных стран, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Максимально возможное, на грани риска сближение с вероятным противником, так, чтобы бортовые самописцы, аудио- и видеосистемы зафиксировали его "поражение", во все времена поощрялось командованием. Считалось, что подобная лихость поддерживает боевой тонус личного состава. Это на уровне исполнителей. А на уровне стратегов Генштаба и - бери выше - политического руководства страны все это называлось демонстрацией силы. В советские времена, на которые и пришлась моя служба в ВМФ, боевое патрулирование без "контакта" - то есть "захвата" средствами радиолокации или гидроакустики воздушной, подводной или надводной цели вероятного противника, с имитацией атаки - такая служба считалась провальной.

Элемент поддразнивания, задирания, провокации всегда использовался моряками и летчиками (остальные представители антагонистических армий, в силу своей специфики, друг с другом не пересекались) стран НАТО и СССР. Сохранилась эта молодеческая тяга к единоборствам на грани фола и в наши времена.

Мне не раз доводилось быть свидетелем опасных маневров, создаваших, говоря официальным языком, предпосылку для навигационных происшествий. Опасное сближение, пересечение курса, огневые упражнения в координатах, где находятся иностранные корабли и подводные лодки - все это из арсенала военных хулиганов, как с нашей, так и с противоположной стороны. Например, помню как в 1982 году летчики авианосца "Киев" имитировали атаку на группу американских кораблей, направлявшихся к берегам Ливана. Те, в свою очередь, сыграли боевую тревогу и привели в готовность расчеты зенитных установок. Ситуация была крайне накаленной. И открой огонь американский фрегат, дело могло бы кончиться жертвами. Выполнявшему боевую задачу кораблю ВМС США эта пальба безусловно простилась бы Вашингтоном. С нашей же стороны максимум что могло последовать - это нота протеста и долгая антиамериканская кампания в прессе.

Еще более опасны, так называемые, дуэльные ситуации под водой. Погоня за "контактом" (а это и погоня за весомыми поощрениями - званиями, чинам, наградами, да просто за спокойной жизнью по возвращению в базу, а то начальство замордует проверками и учениями) приводила к столкновениям на глубинных виражах и перекрестках. В 1987 году многоцелевая подводная лодка Северного флота, к экипажу которой я был прикомандирован, после длительного маневра по уклонению от противолодочной авиации США, всплывала на сеанс связи прямо под крупнотоннажным надводным судном (предположительно пассажирским лайнером). Подвел "человеческий фактор" - отвлекся гидроакустик. К слову сказать, его "достал" замполит, и мичман урывками сочинял "Боевой листок". Буквально несколько секунд - и наша многотонная махина пропорола бы рубкой днище лайнера, не хуже чем знаменитый айсберг. Пассажиров парохода и экипаж подлодки спасли командир, заглянувший в рубку гидроакустика, и мгновенная реакция боцмана на рулях.

Что-то подобное вспомнит вам любой офицер, за плечами которого боевые службы в океане. Есть такие "ужастики" и в запасе у летчиков дальней стратегической авиации. Даже непреднамеренно опасное маневрирование чревато катастрофами и ммеждународными конфликтами. Что говорить о военных учениях, явно носящих характер вызова - этакая перчатка брошенная к ногам чужака. Знаменитый приштинский марш-бросок и трагедия "Курска", при всей несравнимости этих двух событий, тем не менее в чем-то однокоренные. В основе все то же "опасное маневрирование". Первый вызов обошелся без жертв. Второй закончился катастрофой. Но в небо поднимаются самолеты. В море уходят лодки. И нет никаких гарантий, что при выполнении очередного политического заказа усердные военные не высекут искру большого пожара.

Фото с сайта Kitty Hawk