Мой добрый чеченский знакомый, которого перипетии первой чеченской войны вознесли в замначальники ичкерийского департамента госбезопасности, про новую шариатскую конституцию узнал от меня. Чем я чрезвычайно горжусь. В сентябре 96-го еще не до конца отпразднована была победа, и встретил он меня привычно - с бутылкой забытого ныне коньяка "Вайнах". "Ты что, Иса", - укоризненно сказал я и выложил перед ним свежую газету с конституционным запретом спиртного. Иса ознакомился, нахмурился, но быстро просветлел: "Все-таки пробили... Но ничего - нам-то с тобой можно...".

Всерьез шариатских нововведений никто поначалу не принимал, хотя за экзекуциями в сорок палок по спине наблюдали с любопытством, смешанном с некоторым трепетом: удары были несильными, но унизительными. В этом, собственно, и была суть наказания, и эти меры повсеместно одобрялись. Шариат был подан в виде игры, пусть и недоброй Но кто и где наблюдал добрый закон?

Публично расстреливать на площади начали меньше, чем через год...

"Не поторопились ли вы с введением шариатских судов" - спрашивал я в то время Масхадова. Нет, решительно отвечал он и продолжал официозную мысль дальше, мол, шариат - единственное, что удержит его народ от безумств. Он прекрасно знал, что людей, разбирающихся в шариате, в Чечне едва ли наберется с десяток, и когда я выключил диктофон, президент коротко подытожил: "А что было делать? И, главное, что делать теперь..."

Известный адвокат Абдулла Хамзаев, грустно улыбаясь попыткам своих соотечественников освоить шариатское право, заметил: "Ведь шариат - это вовсе не повод для свирепости или насмешек. Это, действительно форма права. В некоторых аспектах не менее адекватная, чем латинская. Скажем, в вопросах арбитража или хозяйственного права. Просто его надо знать..." Знать его, как выяснилось в послевоенной Чечне, вовсе не требовалось. Шариат стал венцом праздника непослушания и воздаянием за победу. Тем более, что никаких иных ее плодов уже не ожидалось. Масхадов вел переговоры о едином экономическом, военном, дипломатическом, финансовом, энергетическом с Россией пространстве. И за что тогда воевали?

Те, кто потом станет оппозицией, быстро обнаружили слабое место Масхадова: он хотел стать светским президентом в традиционном обществе и настойчиво искал компромисса. Полагая, что соглашается лишь на декорации, Масхадов узаконил и шариатские суды и переименование МВД в МГШБ - министерство государственной шариатской безопасности.

Но, как это всегда бывает после славной победы, желающих воспользоваться ее плодами оказалось во много раз больше тех, кто ее ковал. Шариатские суды, замышлявшиеся как клубы безобидных и зачастую безграмотных стариков, довольно быстро наполнились крепкими молодыми людьми, которым понравилось называть себя ваххабитами. Явочным путем захваченные силовые функции были подкреплены следственным и дознавательным аппаратом. При этом знатоков ваххабизма в Чечне было еще меньше, чем тех, кто разбирается в шариате. Помощник Масхадова по делам религии обрисовывал тогда ситуацию так: шариат нам нужен для того, чтобы противостоять евреям, насаждающим у нас ваххабизм. Масхадов, узнав про, это рассмеялся. Было это в начале 98-го, и спустя несколько месяцев идейные коллизии воплотились в линию внутричеченского фронта. С одной стороны - президент республики, с другой - шариатские суды, МГШБ, и объединенный с ними общим руководством Яндарбиева, Хоттаба, впоследствии Басаева, не воевавший, но потребовавший своей доли в победе обоз. Словом, ваххабиты, которых боялись в Чечне тем сильнее, чем больше отступал перед ними Масхадов. На общем смотре оппозиции, устроенном незадолго перед вторжением в Дагестан, представители шариатских судов занимали самые почетные места.

...А Ахмад Кадыров недаром все-таки был муфтием. Когда его ситуация стала совсем уж безнадежной, а Казанцев задумался о переговорах с лидерами боевиков, глава Чечни тоже вспомнил про стариков: мол, в шариатских судах очень много полезного. Федеральная сторона отнеслась к этим планам с обоснованной подозрительностью, и к строгому вопросу о том, кого это шариатские суды собираются судить, Кадыров оказался явно не готов. И теперь члены шариатского суда сами на ростовской скамье подсудимых. Правда, как обычно, совсем не те.

Чеченский кризис-99. Муфтият и Верховный Шариатский суд. - "Панорама" на Полит.Ру, 20.10.1999

Съемки НТВ