Герой контртеррористической операции полковник Юрий Буданов будет сидеть вечно: такой вывод напрашивается после сегодняшнего решения Верховного суда. Решения, которое устраивает всех, кроме подсудимого, - и власть, и адвокатов семьи Кунгаевых, и общество - в силу полнейшего равнодушия к этому процессу. Приговор Северо-Кавказского военного суда отменен как необоснованный. Что означает, возможно, новую экспертизу, новое рассмотрение (по существу) многочисленных ходатайств Абдуллы Хамзаева, новые споры вокруг столь тонких материй как невменяемость, аффект, честь армии, политика России в Чечне.

Безусловно, политика – ключевое слово, и велик соблазн оценивать приговор в рамках текущей реальности, данной нам в ощущениях. Например, мы точно знаем, что довольно скоро чеченский народ в едином порыве должен проголосовать за свою конституцию, в связи с чем в мятежной республике начинают происходить разные чудеса. Сокращается количество блокпостов. Федералы почти полностью отказываются от тотальных зачисток. О бомбардировках речи нет. Даже спецоперации, которые по-прежнему проводятся регулярно, носят какой-то приглушенный характер – ни победных реляций, ни имен никому не известных бригадных генералов, уничтоженных в ходе боевых действий, давно уж не слышим. И про беженцев, которых по-прежнему аккуратно выдавливают из ингушских лагерей, - ни одного недоброго слова из официальных уст. Кадыров по-хорошему приглашает их в Чечню к избирательным урнам. Референдум – штука серьезная.

В этих обстоятельствах ожидать оправдательного приговора Буданову мог бы только самый отмороженный баркашовец. Напротив, люди весьма опытные, вроде замглавы президентской администрации Владислава Суркова и того же Кадырова, не раз высказывались в том смысле, что если Россия мечтает о мире в Чечне, то полковник должен сидеть. Известно также, сколь близкие и доверительные отношения связывают бывшего муфтия с президентом РФ. Это отчасти вынужденная дружба – других чеченцев у Путина для Чечни нет. И потому безумный полковник, про которого известно, что он в одиночку расплачивается за все зверства федералов, обречен на новые суды, экспертизы и камеру в СИЗО. Ибо другого Буданова для предъявления миру в качестве живого доказательства нашего юридического беспристрастия в Чечне тоже нет. И при всем желании его выпустить или прикрутить к вечной койке в психиатрической больнице это было сделать невозможно. Ни после 11 сентября, ни после теракта на Дубровке, когда всякий раз власть порывалась к милосердию, в последний момент приходилось сдерживаться. Политическая целесообразность диктовала иное: ни казнить нельзя, ни помиловать. Вообще запятую в коварной фразе по возможности не ставить. Никогда.

С другой стороны, решение Верховного суда выглядит юридически безупречным. В самом деле, ростовский суд под председательством Костина за два с лишним года разбирательств ухитрился так ничего в деле и не понять. До сих пор в точности не известно, что случилось в тот роковой день, когда пьяный Буданов похитил Эльзу Кунгаеву. До сих пор не до конца ясно, что случилось между ними. До сих пор мы вынуждены верить некрофилическим признаниям сослуживцев полковника либо тому солдатику, который рассказывал суду про то, как бил задушенную черенком лопаты, вспоминая погибших товарищей... До сих пор факт изнасилования, вроде подтвержденный таинственной первой экспертизой, никак более не расследован и не опровергнут. До сих пор невнятные и противоречивые экспертные заключения государственных психиатров из Сербского выдаются за истину в последней инстанции. И не принимаются всерьез никем из тех, кто выносит Буданову окончательный приговор. Точнее, решает не выносить никаких приговоров.

Новый состав ростовского суда, как легко предположить, возьмется за дело нескоро и неспешно. Торопиться некуда: надо расследовать все с самого начала. И в мертвых глазах невезучего полковника такая тоска, что на миг его даже становится жалко. Но только на миг. Cтоит вспомнить глаза родителей Эльзы Кунгаевой, как это чувство сразу проходит. И, махнув рукой на политику и карательную психиатрию, понимаешь, что все в общем правильно. Клетка ему в самый раз.