Махачкала на осадном положении. Люди с автоматами на каждом углу. Повальная проверка документов. Из милицейских толп, попавших в телекадр, слышный зычный призыв "гнать журналистов к чертовой матери." По городу разъезжают БМП. Причина известна: сегодня здесь в торжественной обстановке начинается суд над известным террористом Салманом Радуевым. Ради такого дела, состоящего из 130 томов, в Махачкалу прибыл генеральный прокурор РФ. Назначив себя государственным обвинителем, г-н Устинов уже по-хозяйски распоряжается процессом: обещает публике широкий доступ в зал суда и полнейшую гласность. По сведениям журналистов, устремившихся в Махачкалу, присутствовать и вести видеозапись им будет позволено в течение трех минут. В первый день. А также в день последний, при вынесении приговора.

Впрочем, вердикт суда почти известен и так, изнурять себя догадками не нужно. Сам подсудимый, избравший строго покаянную тактику, ждет "объективного приговора", который оценивает в "червонец", максимум 12 лет. Бригадный генерал ошибается. Ему влепят расстрел либо пожизненное заключение, что при моратории на смертную казнь одно и то же. Ради другого приговора наш независимый генпрокурор не стал бы покидать Москву и поддерживать государственное обвинение - такое происходит впервые за всю историю демократической России, да и в Советском Союзе широко практиковалось лишь во времена Крыленко и Вышинского.

Задумываясь об этом, поражаешься несоразмерности события и личности обвиняемого. Подчеркну: личности, а не масштабов злодейства, совершенного бандой Радуева в Кизляре и Первомайском. Массовая гибель людей, сповоцированная его безумным рейдом, - вполне достойный повод для громкого суда и сурового приговора. Абстрагируясь от наших военно-полевых чеченских будней, следует признать, что тюрьма, если не пуля, плачут по Радуеву взахлеб и давно. На скамье подсудимых сидит преступник.

Но вот беда: как ни абстрагируйся от действительности, она стоит за спиной с подствольным гранатометом и ставит свои очень конкретные вопросы. О тех же событиях в Кизляре и Первомайском мы и сегодня знаем настолько мало, что не в состоянии отличить убитых боевиками от тех, кто стал жертвой бездарнейших действий российских войск. Мы до сих пор не понимаем, как окруженный со всех сторон Радуев выскользнул тогда из "котла" и вернулся в Чечню, мягко говоря, героем. Мы не ведаем, отчего во время второй войны он гулял по родным селам, почти не скрываясь, да и задержан был как-то случайно, хотя и с большим шумом и помпой. Мы недоумеваем, отчего суд над ним проходит в Махачкале, а не в Москве и не в Кизляре, для чего приняты такие меры предосторожности. Зачем в Махачкале столько спецлюдей и спецтехники, словно город окружила банда Радуева?

Сам по себе контуженный Салман не нужен и не интересен никому. Ни в России, ни в Чечне, где он никогда не играл заметной роли. Может, он и жив потому, что на суде ему и рассказать-то особо нечего? С тех "первомайских" времен Радуев запомнился как человек, совершивший самый безумный теракт в истории войн - теракт из зависти. Кизляр стал его ответом на Буденновск, откуда Шамиль Басаев вернулся в ореоле террориста, попытавшегося остановить войну.

Радуев мир не приблизил; из-за его простодушно-завистливого бандитизма бойня тогда разгорелась по новой. Более того, в те дни случился полноценный, предельно опасный кризис российской власти; страна, оцепенело выслушав подробный рассказ президента Ельцина о 38 снайперах, ощутила себя неуправляемой и летящей в пропасть. Радуев стал олицетворением этого всеобщего безумия, поразившего Кремль, армию, спецслужбы. Он был сумасшедшим ликом той войны. Ее порождением и жутким символом. Но судить в эти дни будут не войну, а Радуева. И приговорят его одного.

Большая удача генерала Радуева (комментарий Вадима Дубнова)
И "Титаник" плывет (комментарий Андрея Колесникова)