Вот уже двенадцать дней держит бессрочную голодовку группа чеченских беженцев в Ингушетии. Только вчера, 26 июня, российские власти как-то отреагировали на это событие. Представитель президента в Южном федеральном округе заявил, что эта акция инспирирована боевиками, чтобы сорвать наметившуюся нормализацию в Чечне. Он даже намекнул о репрессивных действиях против ее участников. В последнее (в отличие от утверждений о нормализации) легко поверить - чеченцы уже вторую военную кампанию испытывают на себе всю мощь российского силового пресса.

Переселенцы, осевшие в палаточных лагерях в Ингушетии, давно уже как бельмо на глазу у федеральной власти. Слишком очевиден размах трагедии именно мирных людей, когда оказываешься в подобных лагерях. И международные делегации, посетив беженцев, увозят в Европу устойчивое мнение о том, что до урегулирования проблемы Чечни Кремлю еще далеко. Именно поэтому в Москве сегодня активно обсуждается вопрос о насильственном возвращении чеченских беженцев "по месту жительства". Хотя у многих это самое "место жительства" представляет груда развалин.

Голодающие выдвигают политическое требование - вывести войска и начать переговоры с законно избранным президентом республики Асланом Масхадовым. Что более всего и раздражает Кремль. Сергей Ястржембский по этому поводу заметил, что переговоры с Масхадовым может вести только один человек - прокурор. Тем самым обозначив незыблемость позиций президента, продолжающего уповать только на силу. Но мирные чеченцы как никто другой знают, сколь эфемерны успехи силовиков: охотясь за десятком боевиков, российские подразделения "зачищают" целые села и города, оставляя после себя боль и гнев сотен и тысяч людей. Карательные операции за последние две недели прошли в селах Алхан-Кала, Алхан-Юрт, Курчалы, Ножай-Юрт, Чири-Юрт, Шали и т.д. Все операции такого рода, по утверждению представителей "Мемориала", работающих в Чечне, сопровождаются издевательствами и бессмысленными убийствами, задержаниями множества людей. Цель проста: запугать население Чечни, лишить боевиков резерва и возможности пополнять свои ряды. Результат обратный: мужчины уходят в горы, а в Ингушетию хлынул новый поток беженцев. Соответственно резко изменились и настроения среди беженцев, получивших теперь подтверждение безнадежности своего положения.

По словам вице-президента Всемирного конгресса вайнахских диаспор Ширвани Гунаева, у активиста организации "Синтер" Исы Коврнукаева "просто не выдержали нервы", и он приехал в открытое поле между лагерями "Спутник" и "Синтер" и объявил голодовку, которую проводит, не выходя из собственной машины. Вскоре стали подходить и другие беженцы. Сейчас официально зарегистрирован 41 голодающий непосредственно в поле под открытым небом, (среди них шестеро детей от 10 до 15 лет), а вовсе не семь человек, как уверяют власти. И еще 230 человек голодают в своих палатках.

Вообще, голодовка - несвойственный чеченцам способ протеста. Многие активисты беженцев, в том числе и сам Ширвани Гунаев, которого голодающие делегировали в Москву для встречи с журналистами и депутатами, в частности и с Григорием Явлинским, не одобряет проведения долгосрочной голодовки и даже вызывал представителей ингушского муфтията, чтобы они убедили людей закончить ее.

Жизнь беженцев стала невыносима. Палатки давно сгнили, летом люди страдают от жары, зимой - от холода. Средств к существованию, кроме гуманитарки, у них нет никаких. Как возвращаться в Чечню, если прибывающие оттуда рассказывают, что жизнь, а вернее - существование, там не лучше, чем в Освенциме. Это тупик, из которого многим измученным людям видится один выход - голодная смерть. Но еще большим - борьба с оружием в руках. И число последних растет день ото дня.