В своем письме в Госдуму от 22 мая Владимир Золотарев, председатель президентской комиссии по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести, сообщает, что 124-й центральной лабораторией медико-криминалистической идентификации МО РФ "идентифицировано 684 военнослужащих, погибших в период 1994-1996 годов, и 2369 погибших на территории Северного Кавказа с 1 августа 1999 года по настоящее время". Если допустить, что во вторую кампанию каждый убитый солдат доставлялся в обязательном порядке в 124-ю лабораторию в Ростове-на-Дону, то возникает вопрос, откуда Сергей Ястржембский насчитал еще 727 погибших. Он, как известно, считает, что всего погибло 3096 человек. Между тем в штабе Северо-Кавказского военного округа Граням.Ру пояснили, что в ростовскую лабораторию направляются только те тела, опознать которые не представляется возможным без криминалистов. Тот же источник утверждает, что при всей ожесточенности боев все-таки узнаваемых тел погибших, как правило, больше, чем требующих лабораторной идентификации. А значит, даже по самым осторожным подсчетам (исходя из пропорции один к одному) получается, что федеральные силы потеряли в Дагестане и Чечне с августа 1999-го по май 2001-го не менее 5 тысяч человек убитыми.

Как и раньше, сегодня только с помощью таких вот опосредованных данных, на глазок, и можно составить себе представление об истинной цене контртеррористической операции. И не в диковинку, что министра обороны поправляет помощник президента. При существующем учете и контроле того, что происходит в Чечне, немудрено, что и сами ведомства не знают, сколько же убыло у них народу за время второй войны. Впрочем, господа Ястржембский и Манилов всегда держались уверенно, сообщая сводки потерь. Как бы это ни противоречило текущей обстановке. Даже в дни самых кровопролитных боев за Грозный в январе 2000 года официально признавалось, что в сутки гибнет не более 5-6 человек.

Проведенная активистами Комитета солдатских матерей проверка данных о похоронках в российских регионах показала, что в среднем только с август 1999 года по май 2000 года почти каждая область и край РФ потеряли по 50-60 своих жителей. И это только данные о срочной службе. Офицеров в Чечне гибнет немногим меньше. По данным солдатских матерей получается, что еще год назад федеральные войска (армия, МВД, спецслужбы) потеряли убитыми не менее 4,5 тысячи человек. И эту цифру они считают минимальной - реальные потери за этот период составили, по их мнению, около 7 тысяч человек. А за истекший с тех пор год печальный список пополнился еще не одной тысячей имен.

Многолетняя война так и не научила российские власти говорить правду о потерях. Между тем маниловы-ястржембские, олицетворяющие официальный агитпроп, давно уже могли бы снять с себя все подозрения, публикуй власть в открытой печати список погибших и раненых в Чеченской Республике. Как было в Первую мировую войну в России. Как это делали многие цивилизованные страны, ставящие жизнь своих граждан выше любых политических резонов. Пока же можно легко поверить в неспособность силовых ведомств наладить элементарную перекличку после боя. Впрочем, кроме неспособности есть и нежелание тревожить общественность буднями грамотно спланированной контртеррористической операции. Цифры потерь ползут от взводных и ротных командиров через десятки инстанций в высокие московские кабинеты, где чиновники и политтехнологи стряпают варево официоза, гадают, сколько нужно солдатских смертей, чтобы обеспечить себе и своим шефам народное признание и любовь.