Из трех исторических предпосылок кремлевского кадрового землетрясения одно как-то на себя внимания почему-то не обратило. Слишком выразительным, видимо, показался сюжет про демилитаризацию страны, не говоря уж о неизбывной теме реформы армии, которая наконец выйдет под руководством непосредственного разработчика Сергея Иванова на финишную прямую. Но был и третий резон, который для новых назначенцев звучит несколько двусмысленно: оказывается, на такую долгожданную революцию президент решился потому, что ситуация на Северном Кавказе, и в частности в Чечне, изменилась. Между строк, очевидно, следует читать, что изменилась к лучшему - хоть и оглашено это было через несколько дней после взрывов на Ставрополье. Теперь надобности в таких зубрах контртеррористического дела, как Сергеев и Рушайло, более нет, Иванов, как уже сказано, сосредоточится на военной реформе, а помощь Патрушеву можно теперь ограничить одним лишь министром Грызловым. И для полного ощущения логической завершенности поможет им в этом Рушайло. Так и сказано: от решения глобальных задач новый рушайловский Cовбез должен перейти к конкретным чеченским наработкам.

Что, конечно, звучит несколько более обнадеживающе, чем для маршала Сергеева, которого сплавили с формулировкой "в связи с переходом на работу советником президента по вопросам стратегической стабильности".

Перспективы Совбеза вообще удивительным образом простирались от превращения в суперполитбюро, что с учетом нынешних кремлевских политических воззрений вовсе не выглядело химерой, до постепенного забвения. В итоге так и получилось: дав миру пусть пока не вице-президента, а гражданского министра обороны, Совбез теперь сменил тему существования самым безнадежным для себя образом. Владимир Рушайло может утешаться теперь только одним: в отличие от военной реформы разработкой чеченских рекомендаций можно заниматься до самой пенсии.

А на Чечне, похоже, теперь окончательно поставлен крест. Дело не в кадрах, которые и во времена Рушайло если что в Чечне и решали, так по большей части проблемы обеспечения учебниками показательно восстановленных грозненских школ. Дело в том, что явлен знак. Боевой Рушайло сменен, как бы поделикатнее выразиться, гражданским Грызловым. Новому министру обороны Иванову президент не будет устраивать "чеченских" выволочек наподобие тех, которыми он публично удостаивал Сергеева: в зону ответственности Иванова Чечня не входит.

Если не считать рекомендательного Совбеза, Чечня по сути выведена из чьей-либо зоны силовой ответственности вообще - лучшего пиаровского хода на тему окончания чеченской войны придумать было бы невозможно. Если бы не время, избранное для такого, никем, конечно же, не придумывавшегося пиара, - чеченская весна с распускающейся "зеленкой" и возвращением отоспавшихся за зиму боевиков. Этот психологический нюанс говорит о планах нашей власти больше, чем все вместе взятые будущие рекомендации Совбеза: Чечня как политический фактор представляется настолько неизбывным, вечным и безнадежным, что в таких глобальных государственных проектах, как демилитаризация и военная реформа, им уже можно смело пренебречь.

А жизнь между тем не прекращается ни на минуту даже в Чечне. Военные, предоставленные сами себе, теперь постепенно забудут о планах широкоформатного вывода войск, в которые, впрочем, не очень верили и раньше. Милиция и внутренние войска, не дожидаясь распоряжения министра Грызлова относительно взятия под контроль передаваемых военными сел и городов, вместе с этими военными будут продолжать процесс своего чеченского возрождения. И этому возрождению, образом которого уже несколько месяцев остаются горящие нефтяные скважины и сотни бензовозов, вывозящих из Чечни нефть, не требуются никакие министры и не мешают никакие боевики. Об этом, впрочем, отдельный репортаж.