На днях на заседании у вице-премьера Валентины Матвиенко произошел скандал. Представители Минздрава неожиданно выступили против получения Россией займа Всемирного банка (ВБ) на борьбу с туберкулезом и СПИДом. Возможность предоставления этого займа размером в 150 миллионов долларов обсуждается уже два года, и ВБ уже объявил, что готов решить вопрос положительно. 40 % выделяемых денег должны быть направлены на борьбу с туберкулезом и СПИДом в тюрьмах, где ситуация с этими болезнями просто катастрофическая. Между тем Минздрав, который является главным переговорщиком с ВБ, вдруг вспомнил о пожелании Владимира Путина не брать денег у иностранцев. И предложил в борьбе со смертельными инфекциями опереться на собственные силы.

Инициатива Миндрава, озвученная замминистра Анатолием Вялковым, вызвала возмущение у представителей Минюста, в чьем ведении с недавнего времени находятся российские тюрьмы. Мнение третьей заинтересованной стороны - губернаторов, чьи региональные отделы здравоохранения были выбраны в качестве получателей первых траншей, - как выяснилось, никого не интересовало: о том, что этот вопрос будет обсуждаться на высоком уровне, им вообще никто не сказал. По сведениям источников Граней.Ру, позиция Минздрава вызвала негодование не только замминистра юстиции Юрия Калинина, но и самой Валентины Матвиенко, которая потребовала от г-на Вялкова письменного обоснования мнения его министерства.

Вероятно, за этим дело не станет. И тогда Россия фактически вернется на позиции двухлетней давности, когда представители Минздрава категорически отказывались от принятия иностранной помощи и внедрения методик Всемирной организации здравоохранения по ускоренному курсу амбулаторной терапии (DOTS). При нынешнем количестве больных понять эту позицию нелегко. Однако объяснение ей было найдено еще несколько лет назад. "Почему же русские не хотят начать компанию по повсеместному внедрению DOTS? Частично из-за недостатка денег на покупку необходимых лекарств. А частично из-за российской гордости - ведь DOTS не требует поддержания специальных клиник и санаториев, и в результате ее введения сотни тысяч государственных служащих останутся без работы, - констатировала в 1999 году корреспондент Newsweek International Яна Длуга, беседовавшая, в частности, с главным фтизиатром России Михаилом Перельманом. - Русские также считают, что эта программа ориентирована на страны третьего мира и участвовать в ней ниже их достоинства".

У нелюбви к DOTS г-на Перельмана и близких к нему чиновников Минздрава есть вполне материальные объяснения. Частью этой программы является создание надежной системы поставки высококачественных противотуберкулезных лекарственных препаратов. Большинство неправительственных организаций, осуществляющих антитуберкулезные проекты, предпочитают использовать зарубежные лекарства - в особенности если речь идет о лекарствах второго ряда, используемых для лечения лекарственно устойчивых форм туберкулеза. Это ставит российского производителя в невыгодное положение по сравнению с западным. Так что вполне логично предположить, что нынешнее изменение позиции Минздрава - результат прессинга российских фармацевтических компаний: заем ВБ серьезно сдвигает баланс на российском рынке в сторону импортеров.

Еще одну причину, по которой возовские методики не приветствуются Минздравом, нужно искать в различии западного и российского подходов к диагностике туберкулеза. В России на протяжении многих лет основой для постановки диагноза были данные флюорографии. Всемирная организация здравоохранения не рекомендует флюорографию как метод исследования. Самым быстрым и дешевым способом диагностики туберкулеза ВОЗ считает микроскопическое исследование мазка мокроты. Между тем отказ России от флюорографии как основного метода диагностики означает сворачивание обслуживающей ее промышленности, в чем отечественные производители флюорографической аппаратуры, естественно, не заинтересованы. В то же время они достаточно тесно связаны с Минздравом: в частности, новые разработки в этой области ведутся на базе московского Центра фтизиопульмонологии, который возглавляет уже упомянутый Михаил Перельман. Неудивительно, что именно он оказался в числе главных противников займа Всемирного банка.