История с государственной символикой очень хорошо проявила советскую подкорку Путина и его окружения, их, если угодно, классовое нутро: "советское" у нынешней президентской команды вызывает более положительные эмоции, чем "демократическое". Объяснения этому могут быть разные. Но, пожалуй, главное в том, что почти все эти люди принадлежали в свое время к советской номенклатурной элите, хотя и к низшему ее слою. Они начинали свою карьеру либо в КГБ, как Путин, либо в ВЛКСМ, как Волошин, либо на вторых ролях в партийных и правительственных органах и созданных при них аналитических и коммерческих центрах, как волошинские замы Владислав Сурков и Александр Абрамов, рисующие ныне "конфигурации" и "загогулины", которым должна следовать политика страны.

Волей-неволей эти люди должны были усвоить образ мысли и действий и правила игры, принятые в той среде, в которой они приобрели первый опыт "государственного мышления". Поэтому интуиция подсказывает им только такие решения, которые утверждают власть коллектива над личностью, а государства - над коллективами и корпорациями. Но в сегодняшней России такие принципы не просто не работают. Они опасны, потому что для своего воплощения требуют коренной ломки сложившихся представлений тех, кто уже почувствовал вкус свободной жизни и отвык от того, что за них решают, сколько детей им иметь и под какой гимн вставать. Эти люди вряд ли согласятся принимать за чистую монету все то, что говорит глава государства. Они либо будут саботировать попытки сделать их послушными винтиками в государственной машине, либо покинут страну.

Происхождение чинов президентской администрации сказывается на качестве принимаемых ими решений. Так родилась, например, идея федеральных округов, создающая видимость укрепления вертикали исполнительной власти, а в действительности только запутывающая систему регионального управления. Так вышло и с государственной символикой - поставили цель достичь компромисса, способного объединить общество, а в результате раскололи его больше прежнего.

Эти люди, похоже, искренне верят, что можно сочетать несочетаемое. Они, возможно, с чувством повторяли на партийных и комсомольских конференциях лозунг, брошенный на Первом Съезде народных депутатов СССР ярым ненавистником Андрея Сахарова, комсомольским вожаком Сергеем Червонописким: "Держава, Родина, Коммунизм!" И когда они принялись придумывать для страны новые лозунги, первая мысль у них была простая: взять старые, но только заменить коммунизм в заветной триаде на русскую национальную идею. А уж она-то, надо думать, будет иметь и вполне материальное воплощение. Появятся всевозможные фонды, будь то возрождения российского герба или утепления вечной мерзлоты, куда в добровольно-принудительном порядке придется отчислять средства и предпринимателям, и рядовым гражданам. И конечно, для национальной идеи жизненно необходима будет маленькая победоносная война. Остается только ежегодно объявлять о ее победоносном завершении, или о примерном наказании тех, из-за кого она до сих пор не завершена.

Для большей части нашей политической элиты демократия не более чем служанка великодержавности, очередной причудливый изгиб "линии партии". Поэтому не исключено, что бывшие райкомовцы в один недалекий день закажут социологический опрос о том, нужна ли народу личная свобода, и на его основании подготовят текст указа, отменяющего ее как ненужное народу излишество. А что народу нужно - инструкторам райкомов видней. И даже если они при этом и ошибаются, для них не беда.